Современный польский, чешский и словацкий детектив

Фикер Эдуард

— Да… но теперь это надо ускорить.

— А до этого я заполучу деньги за «Где моя родина». Что-то около пяти тысяч… — планировал Трахт.

— Патефонные пластинки? — спросил, пользуясь паузой НД.

— Нет. Марки. Чехословакия, тысяча девятьсот тридцать четвертый год.

— Откуда знаешь?

— Видел в каталогах.)

Репродуктор ожил снова:

— Только бы Беранек не послал денег с оказией на твой адрес или на адрес отеля, — огорчался Мингель.

— Наверняка не успеет, — успокаивал Трахт.

Появилось

еще одно имя — Беранек. Они продали или доверили носителю этого имени или фамилии редкие марки «Где моя родина». Судя по цене, марки были в листах.

— Прага. Нужно туда попасть. Как ты думаешь, удастся? — спросил Трахт.

— А почему же нет?…

К сожалению, на этом все прекратилось.

Последние слова мы слышали уже не очень отчетливо: радиус действия радиопередатчика «зима» не превышал ста километров. Попытки диспетчера переключить прием на другие антенны не дали результата.

— Из всего этого можно сделать вывод, что они едут в направлении чехословацкой границы, — констатировал НД.

— Вероятно. Они в хороших отношениях с каким-то Беранеком из Праги, — заметил диспетчер.

— Этот Беранек живет на Французской улице, — добавил один из шоферов.

— Откуда вы знаете? — спросил я.

— Они раньше говорили об этом, до вашего прихода…

Кое-что еще удалось узнать из расспросов.

— Сначала был разговор о каких-то десяти кронах из виллы. Они спрятаны в матраце у Трахта. Потом один из них говорил о каком-то уколе…

— О чем? Кто сделал укол? — подхватил НД.

— Неизвестно. Были помехи. Речь шла о каком-то событии, происшедшем что-нибудь с полмесяца назад. Понять было трудно. Ясно только, что они вернутся. Готовят налет здесь, в Польше. Только неизвестно, когда и как…

Больше выяснить ничего не удалось.

Сообщники пользовались в разговоре своеобразным жаргоном. Не ориентируясь в филателии, не зная происшедших событий, слушатели не могли восстановить ход разговора.

Ясно было одно: и Мингель и Трахт шли на все. Помогал им какой-то Аль, оставшийся, кажется, в городе. Дальнейшие пути вели в Прагу, к какому-то Беранеку, который был их общим знакомым, скупщиком краденого…

— Ну и что дальше? — спросил НД, когда уже на рассвете мы выехали из гаража.

— Что? Дело очень простое, — начал я. — Все, как говорил с самого начала полковник: имеются непосредственные связи с заграницей, причем не столько с Эрфуртом, сколько с Прагой… Но пока для меня еще не ясно, кто именно сделал укол коллекционеру, а потом отравил вдову. Мингель возглавляет банду. А «мокрую» работу, очевидно, выполняет Аль…

— Может быть. Во всяком случае, это Аль стукнул тебя по голове на вилле… — вставил НД.

— Кроме того, известно, что они продали кому-то коллекцию «За лот». Поскольку они не знают, удастся ли им добраться до марок, оставшихся в квартире Трахта и в номере «Бристоля», то решили путем ограбления вернуть себе проданную коллекцию.

Ты слышал, что говорил Трахт? Это их единственный шанс. Итак, мы знаем о подготовке еще двух убийств. Первой жертвой будет теперешний владелец коллекции «За лот», другой — его потенциальный убийца Аль.

— «Пошлю ему с мальчишкой записку… Аль не из самых глупых»… — припоминал НД слова Мингеля. — Но сначала они хотят связаться с Беранеком, живущим в Праге. Это значит, что у них есть паспорта или туристские визы или же они знают место, где можно нелегально перейти границу.

— В семь часов я позвоню в комиссариат района, где живет Трахт, и пошлю туда кого-нибудь из наших сотрудников, чтобы помог Емёле распотрошить матрац, в котором спрятана марка «Десять крон»… Сейчас еще рано будить Емёлу. Он, наверно, спит как раз на «Десяти кронах». Не стоит также прерывать сон Ковальского в номере Мингеля в «Бристоле»…

Я остановил «варшаву» перед входом в лабораторию.

— Полжизни за чашку черного кофе! — заявил НД, вылезая из машины. Потянувшись, он развел руки и широко зевнул.

Мы поднялись на второй этаж, в его кабинет. Не в силах подавить зевоту, НД стал готовить кофе.

— Я нашел решение, — объяснял он мне. — И сейчас установлю трассу, которой они ехали…

— Идея?

— Нет, — ответил он. — Слушая передачу из «зима», я записывал очередность помех по секундомеру. Число помех и паузы между ними вместе с картой линий электропередач покажут вам направление. Я поеду к тому месту, где они бросили «зим». Будем надеяться, что машина цела… Кроме того, следует обдумать, как добраться до Аля. Он, несомненно, остался здесь… Ты выглядишь, как еж. Умойся и побрейся моей бритвой. А я тем временем накормлю кроликов…

— Свихнулся ты со своими кроликами!

— Ну и что из того? Нельзя?

Он хлопнул дверью.

Было около восьми часов. Я принял ванну в лаборатории, потом связался по телефону с Ковальским в «Бристоле».

Из комиссариата района, где жил Трахт, по моей просьбе должны были отнести записку Емёле, который сторожил комнату Трахта…

— У тебя заграничный паспорт с собой? — спросил НД, покормив кроликов.

— Откуда ты знаешь, что я еще не сдал паспорт? — всполошился я.

— Знаю… От тебя этого можно ожидать, — отрезал он.

Прежде чем я успел что-либо сообразить, НД связался по телефону с кассой аэровокзала, заказал билет и попросил, чтобы его передали шоферу автобуса, отправлявшегося в аэропорт.

Минутой позже мы мчались на его малолитражке на аэродром.

— С твоим стариком об этой поездке я договорюсь, Глеб, — говорил НД. — Нельзя ждать, пока бандиты вернутся. Если они поехали к Беранеку, то наверняка не только затем, чтобы получить долг за «Где моя родина». Конечно, взяли с собой еще какой-нибудь товар… В Праге у нас есть Гонза. Я сразу же позвоню ему, чтобы он встретил тебя на аэродроме и задержал.