Современный румынский детектив
Шрифт:
— Покупал оптом.
— Черта с два! Подбирал на улице, ясно? У американцев так заведено: поносил — и выбросил, чтоб не стирать. А Нужник сполоснет да нашим бабам тащит. А тем только и надо: платят втридорога, лишь бы ни у кого такого не было. Покамест не заразились все.
— Да ну?!
— Четко! С топором за Нужником гонялись.
Они вошли в Мамаю. Женщин — пруд пруди. У мозгляка загорелись глаза.
— Поживимся, дя Силе? Глянь, вон
— Белены, что ли, объелся? Люди майора Дашку в двух шагах, вот — вот на них наткнемся, а у тебя чепуха на уме.
— Кровь во мне играет, а не чепуха.
— Тьфу! Чтоб тебе провалиться!
Ветер сдул с пляжа народ. Лишь самые стойкие противостояли песчаной буре, любуясь морем. Вода жадно кусала берег, приглушенно бормоча. Вор попробовал ее пальцами ноги.
— Аж режет!
— Что ты хочешь? Май месяц, сезон только начался.
Они пошли наугад по берегу. Остановились рядом с немцем с транзистором на брюхе.
Местное радио доводило до сведения слушателей, что объявлен конкурс на самого наблюдательного курортника,
"Два наших репортера — далее следовало подробное описание беглецов — обойдут побережье, переодевшись туристами, продавцами сувениров и тому подобное. Опознавших просим позвонить в редакцию".
После перечисления премий объявление повторили на четырех языках.
Силе глянул на Челнока. У того душа ушла в пятки.
— Это еще что, дя Силе?
— Мобилизовали все побережье.
— Ясно! Как же быть?
— Сидеть дома…
— И вязать чулок, да? А что скажет хозяин, ты подумал? Приехали, мол, на море, а загорают при свете электролампочки.
— М — да… Сунуть ему, чтоб держал язык за зубами?
— Так продаст! Прав Дашку: беглых никто не любит… Пока суд да дело, пошли к тентам, брюхо урчит. Там чехи в очереди, по — ихнему не вещали.
Димок мрачнел с каждой минутой, глаза его источали яд. Беглый спросил недоуменно:
— Не понял, за каким чертом…
— Объявили конкурс? — Да.
— Чего зря пугать народ? После восьми вечера никто не высунул бы носа на улицу, зная, что поблизости шляется парочка беглых с перьями наготове. А народ, как ни говори, отпускной.
— Точно! Как я не догадался?
— Хреново… — вздохнул Димок. — Кому не лень начнут высматривать… — Он щелкнул пальцами. — А мы переведем стрелку! Впредь будем ходить в одиночку.
— Каждый на свой страх и риск? Истинно глаголешь, Митря!
Вор покачал головой:
— Хочешь избавиться от меня, голубь. Спишь и видишь!
— Что ты! Я просто
— Другая, братец! — сказал вор, косо посмотрев на него: — Смотри, как бы я тебе ее однажды не спел!
— Да ты тронулся!
— Все может быть. Кати к тентам. Будем следить друг за
другом, дошло? — Нет.
— Один идет впереди, второй — за ним и смотрит в оба. В
случае чего — атас!
— Понял.
— Слава богу. Так что ступай вперед, а я хвостом. Потом поменяемся.
Вор оказался прав: в заведении было полно чехов. Димок знаками объяснился с буфетчиком и подошел к Силе.
— Внимание, дуралей, через туалет попадаешь к лиману. Они ели, всматриваясь в толпу посетителей.
Вдруг глаза вора сузились — он засек чернявого иностранца, вылезающего из машины.
— Есть бог на свете! — сказал Димок. — Иди сюда, дорогой, давно тебя жду! — Он повернулся к Беглому. — Знаешь, кто это?
— Тити Зуграву?
— Нет. Итальянец! Фрателло, помнишь? Обчистил нас на
шоссе.
Силе беспокойно задвигался:
— Ну его к богу в рай, Митря! Только этого цирка нам не
хватает!
— У — у–у! — простонал вор. — Помру, если не положу!
— Митря!
Вор поднялся, потирая руки.
— Сядь на место! — сказал Беглый и схватил его за локоть. Димок высвободился.
— Душу отведу.
— Не глупи!
'- Пущай попадусь, но его не упущу! Обожди меня тут. Он помешкал, потом выложил нож:
— На игрушку, обойдусь ходулями!
Беглый изо всех сил отговаривал его. Напрасно. Димок пулей выскочил из-под тента.
Итальянец залил ведро воды в радиатор и уже собирался сесть за руль, но тут увидел Димка.
— Бонджорно, амико! — сказал Челнок, приближаясь. Мошенник отступил на несколько шагов и бросился наутек, по — заячьи петляя между тентами. Вор— за ним. На глазах Силе они скрылись в камышах.
Димок быстро настиг противника. Итальянец обернулся, раскинув руки, готовый к прыжку. Они замерли, сверля друг друга глазами. Димок молниеносно оценил обстановку: сзади болото, кругом камыши. Он сказал с дьявольской улыбкой:
— Как тебя звать, неаполитанец?
— Жикэ Оанча. Доволен? Жикэ Оанча, он же Восемь Жизней, академик по воровской части.
— Порядок, братец, семь я тебе оставлю. Пока суд да дело, выкладывай мошну, не годится тащить ее за собой на тот свет: нечистый отнимет и изуродует в придачу.