Современный русский детектив. Том 5

Черненок Михаил Яковлевич

Он сидел перед Кордой, тупо уставившись в угол комнаты. Из-под распахнутой рубахи виднелся большой крест на толстой цепочке.

— Ну, рассказывай, Борисов, в чем суть твоей веры. Признает ли она христианскую заповедь «Не укради»?

— Бог, он все видит, всевышний, он все видит, — монотонно затянул «сектант».

— Э, брат, с богом ты устарел. Это раньше всевышний был всевидящим, — сказал Корда. — Сейчас бога нет, практически доказано космонавтами. А функции его, как всевидящего, с успехом выполняет милиция. Увидела и то, как ты на кражу вышел. Можешь

от моего имени внести в священное писание поправку: «Бога нет. Есть милиция. Она все видит».

Вернулся он около одиннадцати. Дочки уже спали, но жена не ложилась. Она приготовила чай и смотрела, как он медленно размешивает сахар в стакане.

— Знаешь, — неуверенно начал он. — Я хотел тебе сказать… В общем… Насчет квартиры.

— Не надо, Леша. Днем Валя звонила, из управления. Я все уже знаю…

Утром Корда стал искать дело Алексея Хрулева, того парня, о котором вспомнил в беседе. Документы напомнили ему, что Хрулев больше полугода не работает, однажды был задержан на танцплощадке за мелкое хулиганство.

«А ведь он вполне мог знать Лену», — подумал Корда.

13

«Да чего я боюсь? — спросил он себя. — Им до меня не добраться, как бы ни крутили. Надо было соглашаться брать с Дедом магазин, а я сопли распустил. Вот и сижу теперь с несчастной десяткой».

Он осмотрелся, нет ли в ресторане знакомых. Было скучно сидеть одному, и Лешка ругал себя, что уехал из города сюда, в Сайду. Пить не хотелось, он курил, поглядывая на тех ребят, что сидели за соседним столиком и смеялись.

Они говорили о чем-то интересном. Лешка слышал лишь отдельные фразы, но понял, что ребята эти — рыбаки.

«После рейса, наверное, — подумал он и выпил. — Чему радуются-то, идиоты?»

Ему вспомнился последний рейс, работа, которую он возненавидел, томительное ожидание того дня, когда судно, наконец, придет в порт.

«Хорошо бы почистить их, — подумал он о рыбаках. — Попробовать, что ли?»

— Ребята, — сказал он, подсаживаясь к соседям, — примите до компании. Чую, свои в доску, рыбаки, а сижу один, как дурак.

Смех умолк. Плечистый парень в кожаной куртке разрядил обстановку:

— Ладно, раз сел уже. Рыбак — значит, свой.

Разговор сначала не клеился, но когда выяснили, кто откуда, когда выпили, ребята как-то забыли о Лешке.

Он захмелел, расслабился и тогда сказал плечистому, что только идиоты ходят гробить себя в море.

Парень потушил сигарету, встал. Потом сказал, чтобы и Лешка поднялся и попросил его выйти из ресторана вместе с ним.

Лешка понял, чем тут запахло, пытался оправдаться, но парень поднял его и довел до двери. Здесь он развернул Лешку и сильно дал ему коленкой под зад. Лешка вылетел на улицу, кинулся было к двери, но тут же сдержался, до крови закусив губу.

14

В субботу решили пойти на танцы: посмотреть обстановку, сориентироваться на месте, прикинуть, что за публика там собирается.

Недавно выстроенный танцпавильон, залитый огнями, виднелся из-за деревьев.

Корда и Бессонов встретились на главной аллее. Парк был заполнен молодежью, еще работали аттракционы, хлопали выстрелы в тире, из дверей и окон кафе доносился приглушенный гомон, запах кухни и табачного дыма.

Они свернули налево, перешли речушку и уже явственно услышали «модерновую» музыку. У входа стояли Недбайло и Малков, сотрудники уголовного розыска Октябрьского райотдела милиции.

— Ну что, тряхнем стариной? Потанцуем? — улыбнулся Малков.

— Это можно, — сказал Корда.

Высокий парень с копной волос на лбу под «битлов» потянул Недбайло за рукав: «Слушай, „контра“ есть?» Видно обознался.

У входов стояли подростки шестнадцати-семнадцати лет и ребята постарше. Чтоб не тратить деньги на билет, иной раз и из-за отсутствия такового, они хватали выходящих за рукава, выклянчивая контрамарки, «контры», как здесь говорили.

Подошел майор Леденев.

— Ну, все в сборе, пошли, — сказал он.

С трудом пробившись сквозь блокирующих входы парней, они вошли в танцпавильон. Оркестр отдыхал, играла радиола, но ее игнорировали. Все забились по углам, стояли группами, в буфетах пили пиво и водку, которую приносили с собой: бутылки из-под «Столичной» виднелись у ножек столиков.

— Вот вам и идеальные условия для хулиганства, — сказал кто-то из группы. — Пиво, водка, будоражащая нервы музыка, большое скопление молодежи и никакого контроля…

Ударил оркестр. Все засуетились, зашныряли парни по залу, отыскивая подруг или просто партнершу на танец. В одном из углов образовался круг, в котором пяток ребят лихо отплясывали шейк. А в зале каждый пустился кто во что горазд. Грустное это было зрелище. Чувствовалось, что главным принципом завсегдатаев танцпавильона было повыламываться как можно больше.

К девушкам, стоящим поодаль, вразвалку подошел широкоплечий, коротко остриженный парень. Он бесцеремонно схватил одну из них за руку. Девушка вырывалась, но тщетно. Он вытащил ее в круг танцующих.

— И в темный лес ягненка поволок, — сказал Бессонов.

— Ну и нравы, — покачал головой Леденев. — Займитесь парнем, Бессонов.

Круг танцующих расширялся. Работники уголовного розыска отступили к столикам, стоящим у края, присели за один из них. Компания по соседству, две накрашенные девчонки и желторотые юнцы с развязными манерами, в такт музыки прихлопывала ладонями по кромке стола, неприлично громко смеялась, всем своим видом демонстрируя презрение к окружающим.

— Смена, черт ее побери, — сказал Корда. — Конечно, нам трудно сейчас поставить себя на их место, но мне не верится, что вот только это, — он обвел рукой зал, — может заполнить жизнь и помыслы молодежи.

— Да и подобное развлечение, — вступил в разговор Бессонов, — можно облечь в иные формы. Только никому это, увы, не нужно. Администрация гонит план, тети из гороно дороги сюда не знают, комсомольским вожакам ходить на танцы положение не позволяет, мы… Да и мы вот по случаю «чепе» сюда собрались… Подождите-ка.