Совсем другая тень
Шрифт:
Рахманов снял очки, протер стекла, положил их на стол:
— Сергей Леонидович, до этой очной ставки у меня были некоторые сомнения в вашей искренности. Но теперь… Теперь мне абсолютно ясно: девятого Медновой звонили вы. И сейчас вводите следствие в заблуждение. Рахманов надел снятые было очки, взял в руки какую-то бумажку. — Вы ведь понимаете, что значит для следствия чистосердечное признание? Сергей Леонидович? — Положил передо мной бумажку. — Вам знакома эта квитанция?
Вглядевшись, я узнал квитанцию,
— Нет, — автоматически ответил я. Тут же добавил: — Впрочем, не знаю. Может, и знакома.
— А мне кажется, что эту квитанцию заполнили вы.
Казалось, голубые глазки Рахманова всего лишь рассматривают стену за моей спиной. Но я давно уже понял: безобидность этого взгляда кажущаяся.
Взяв квитанцию, Рахманов снова вложил ее в папку:
— Учтите, квитанция будет отдана на экспертизу. Если ее заполнили вы, это будет установлено без труда. Так что поймите: самое для вас благоразумное рассказать все. Ничего не скрывая.
Я опустил голову, постарался изобразить некую внутреннюю борьбу. Поднял глаза:
— Андрей Викторович, разрешите немного подумать?
Голубые глазки снова уставились в стену. Моргнули:
— Немного, это сколько?
— Ну, хотя бы несколько часов.
— Пожалуйста. Но не затягивайте раздумье. И еще одно: из кабинета мы выходим вместе.
— Вместе?
— Да. Так надо.
Подписав мой пропуск, Рахманов встал. Выйдя вместе со мной, сказал сидевшей в кресле Алене:
— Елена Владимировна, я сейчас. Посидите еще немного.
— Хорошо. — Когда мы проходили мимо, Алена бросила: — Подождешь?
— Конечно.
Спустившись вместе со мной, Рахманов кивнул на прощание. Я ответил тем же и вышел во двор. Сел в машину. Подумал: хлопот у меня явно прибавилось. Прежде всего надо срочно ехать к Сашке. Потом — Алена. А еще Вадим Павлович… Здесь, у прокуратуры, он, конечно, не появится. Но в других местах? Если он связан с Верой, мог узнать, где учится Алена. Правда, вряд ли будет подстерегать меня у иняза. А вот у Алениного дома…
На всякий случай я внимательно осмотрел двор. Не заметив ничего подозрительного, включил музыку, стал ждать.
Минут через двадцать из подъезда прокуратуры показалась Алена с дорожной сумкой. Выйдя из машины, я взял у нее сумку, поставил на заднее сиденье, открыл Алене переднюю дверь. Сев за руль, спросил:
— Ты что, прямо с картошки?
— Конечно. Он приезжал ко мне позавчера. А сегодня снова явился. Привез прямо сюда. На машине из Шатуры. Представляешь?
— Представляю. Он — это Рахманов?
— Нет, другой. Его помощник.
— Ну а чего от тебя хотел Рахманов? Сейчас?
— Пытался выяснить, кто мне звонил. Я сказала — не помню. Мало ли кто мог мне звонить. Что ж ты меня не предупредил? Я бы
— Да так…
Какое-то время мы разглядывали осенний двор. Вдруг Алена уперлась лбом в мое плечо:
— Знаешь, мне почему-то кажется, ты мне не рад.
— Ты что… Рад. Очень рад.
Я слышал ее дыхание. Я действительно был рад тому, что она наконец рядом. Просто теперь я боялся уже не только за себя, но и за нее.
Алена спросила, не поднимая головы:
— У тебя серьезные неприятности?
Серьезные неприятности… Да на меня объявлена охота! Единственное, что меня сейчас занимает, это мой страх. Я элементарно боюсь. И ничего не могу с этим сделать. Но вместо того, чтобы объяснить все это Алене, я лишь прижался губами к ее виску:
— Никаких неприятностей нет. Просто временные трудности. Знаешь, мне что-то не очень нравится это место. Поедем?
— Поедем.
Уже по пути на Юго-Запад спросил:
— Алена, когда у тебя занятия?
— Через пять дней.
— Отлично. Домой мне пока не звони. Если можешь, посиди сегодня дома и подожди моего звонка. Причем я могу позвонить не скоро. Подождешь?
— Подожду. У тебя сейчас дела?
— Встреча с Сашкой, после которой станет ясно, что и как.
Алену я высадил у подъезда. Нарочно подождал, пока она махнет мне с балкона. И поехал к Сашке в клинику.
Сговор
Сашка был в ординаторской. Увидев меня в двери, вышел. Провел в конец коридора, кивнул:
— Рассказывай. Здесь никто не услышит.
Я рассказал о том, что было в прокуратуре.
Сашка прислонился к подоконнику, усмехнулся:
— Серый, ну ты даешь.
— А что такое?
— Да то… Конечно, поздно обо всем этом говорить… Зачем ты позвонил Алене? Тем более с дороги? Не мог потерпеть?
— Саня, я ведь не оставил никаких следов.
— Никаких, кроме самого главного: квитанции.
Я молчал. Мой друг был прав на сто процентов.
Сашка оттолкнулся от подоконника, сказал:
— Ладно. Пойдем поищем свободный телефон…
Мы пошли по коридору. Остановившись у одной из дверей, Сашка приоткрыл ее. Пригласил:
— Заходи. Никого нет.
Пропустив меня и войдя следом, прикрыл дверь, повернул торчащий в замочной скважине ключ. Показал мне на стул, сам уселся на медицинскую кушетку:
— Что, Серый, звоним в прокуратуру?
— Звоним.
— Отлично. Значит, так. Звони сейчас своему Рахманову. Сообщи следующее: ты хочешь приехать к нему со своим другом Чирковым Александром Александровичем, чтобы рассказать все, ничего не скрывая. При этом учти: разговаривать вместе в прокуратуре не дают, выслушивают каждого отдельно. Так что поставим одно условие друг другу.