Совсем другая жизнь
Шрифт:
Уходить сам он не собирался. Отчислиться из училища в те времена было трудно. К тому же из курсантов, хоть с первого курса уходи, хоть с четвертого, — путь один: на два года в солдаты. Уйдешь, а что потом? Без образования, без профессии оказаться на гражданке? Идти в институт и еще пять лет грызть гранит пауки вместе с зеленой молодежью?
Нет уж, он не хотел терять столько времени. Тем более что ему нравилась военная форма, нравилось быть военным! И с каким удовольствием, будучи в отпуске (и уже в гражданском) он небрежно
Времена были еще советские. К армии еще относились с уважением…
Из раздумий Андрея вывел старшина, который буквально вытащил из всех щелей в казарме еще с десяток таких же разгильдяев, как Ветров (так где же все-таки система дала сбой?), и приказал получать оружие.
Им выдали белые ремни. Вывели на улицу и приказали забираться в закрытый брезентом кузов грузовика. По дороге курсанты узнали: из Афганистана доставили труп лейтенанта — выпускника училища. Их везли на похороны в почетный караул.
На кладбище было холодно. Люди прятали лица в воротники и печально поглядывали на свежую могилу. И лишь с надгробной фотографии улыбался Гранит. Какие неожиданные встречи случаются порой…
— Я видел тебя в гробу, — произнес Ветров, глядя на Гранита, который выглядел очень живым.
— Что-о? — Крепкие пальцы крепче сжали горло журналиста, так что дышать стало почти невозможно…
— Серьезно, — с трудом прохрипел Андрей, — мы оба закончили ДВОКУ. Я был в почетном карауле, когда тебя хоронили.
— Что мелешь! — Один из мордоворотов отвесил подзатыльник, но Гранит осадил его.
— Погоди, — он внимательно посмотрел на Ветрова, — отпусти его.
Пальцы на горле разжались. Андрей сделал вздох. Е-мое, как же все-таки приятно дышать! Просто и свободно дышать. Полной грудью.
— Ты предупреждай в следующий раз, когда воскреснешь. — Ветров погладил ладонью свое горло. — Хоть чеснок прихвачу. Знаешь анекдот в тему: мой сосед, оказывается, вампир. Почему? А я ему осиновый кол в сердце загнал, он и умер…
Гранит не улыбнулся. Но в его глазах что-то изменилось. Они, кажется, потеплели…
— Да, — вздохнул он, — хорошие были времена. А ты, кажется, из восьмой роты?
— Да.
— Помню, помню. Давно был в училище?
— Пару лет как.
— Как там?
— Нормально. Но вольница полная. В увал (увольнение в город) каждый день пускают хоть с каждого курса.
Ветров посмотрел ему в глаза, ожидая, что будет дальше.
— Как в журналисты попал? — спросил Гранит уже другим, более человечным тоном.
— Случайно, — ответил Андрей. — Предложили — согласился.
— Верните ему пистолет.
— Но, Гранит…
— Верните. — Его голос был тверд,
Немного поколебавшись, «слуги дьявола» положили оружие на журнальный столик, стоявший недалеко от стола.
— Я могу еще дать вам его, ребята, пострелять, — заметил Ветров, возвращая ПМ в кобуру. — Если хорошо попросите, только не как сейчас, а культурно.
Оба подручных Гранита хмуро посмотрели на журналиста — мол, еще не вечер и на узкой тропинке лучше не встречаться. А то он не знал!
— В холодильнике стоит коньяк. — Андрей потрогал челюсть, она болела, но двигалась. Зубы тоже вроде устояли, но во рту все распухло. — Мы можем выпить. За встречу. Ну и за здоровье. В моем положении это самый лучший тост.
Гранит посмотрел на мордоворота с рацией. Тот кивнул и пошел на кухню. Как верный дворецкий. Через пару минут помощник вернулся в комнату. Поставил на стол бутылку, коробку конфет (Андрей всегда держал сладкое на черный день) и несколько банок консервов (обычные шпроты).
— Подождите в машине, — сказал Гранит своим, когда стол был накрыт. Костоломы сделали недовольные лица, но удалились.
— Рассказывай, — произнес новый старый знакомый Ветрова, когда они остались одни.
— Да что рассказывать… Ты-то как выжил?
— Грустная история, — произнес Гранит после паузы, — мы занимались «проческой», искали схрон с боеприпасами. Нашли. Но он был заминирован. Саперы сразу не разобрались. Меня отбросило в сторону, и я потерял сознание. Многих ребят разорвало в клочья. Их потом не могли опознать. Нашли руку с моими часами. Положили в гроб. Написали похоронку. А часы эти я незадолго до того подарил товарищу…
Оба вздохнули.
— Но это детали, — сказал Гранит. — Я раскрою тебе карты. Наши боссы не так кровожадны, как тебе могло показаться…
— Я заметил. — Рука Андрея невольно потянулась к челюсти, подвигала ее туда-сюда…
— На самом деле они предложили спокойно поговорить с тобой и выкупить документы, которые передал тебе подорвавшийся на мине разведчик. Мы готовы заплатить тебе за них десятку.
— В смысле — червонец?
— Десять тысяч долларов.
У Ветрова сильно болела голова, и он не сразу осознал смысл сказанного. Лишь удивился тому, как много знают его гости.
— В случае, если ты станешь упрямиться, нам разрешили применить силу. Вплоть до крайних мер. Но мы почему-то решили, что ты сразу станешь упрямиться, и потому не стали тратить время на лишние разговоры.
— Лучше скажи, что решили забрать мои деньги себе, причем, что самое обидное, через мой труп, — беззлобно произнес Андрей. — Алчные скоты.
Гранит дипломатично промолчал.
— Ты понимаешь, что тебя такой подход к делу не красит? — на всякий случай поинтересовался Ветров.