Совсем другая жизнь
Шрифт:
— Идет программа «Время», — объяснил товарищ, — главный эфир страны. Его охраняют.
— От кого?
— От таких, как мы, чтобы не порвались и не сказали все, что думаем…
— Разве это запрещено? — Ветров улыбнулся.
— В принципе нет: гласность. — Товарищ пожал плечами. — Но вдруг мы начнем еще и материться. А телевизор дети все-таки смотрят…
— Думаешь, мы сможем их чем-то удивить?
— А вдруг?
В радиостудии был полумрак. В низком кресле сидела женщина в темном коротком платье. Ее голые ноги сверкали в
— Вот привел Ветрова, героя войны в Таджикистане, — представил Андрея газетчик.
Женщина посмотрела на Ветрова. Это был откровенный, изучающий взгляд.
— А это наш режиссер, — представил ее товарищ.
— Вам хватит часа? — Ее вопрос прозвучал двусмысленно.
— В обычном состоянии обычно не хватает, — бодро ответил Ветров, — но после ранения даже и не знаю… Быстро устаю…
В глазах режиссера что-то замерло, будто она переваривала информацию, еще не решив, как на нее отреагировать…
— Язык-то у меня подвешен, — счел нужным уточнить Андрей.
— Прекрасно, — заметила женщина.
— Но вы не очень-то увлекайтесь, молодой человек, — в студию вошла пожилая тетка в громадных круглых очках, — ко мне приходит главный гастроэнтеролог России. Он вас ждать не будет.
— Добрый день, — начал передачу газетчик, — в эфире радио «Резонанс» и я — Петр Архипов. Сегодня у меня в гостях Андрей Ветров, он — офицер-пограничник, служит в Группе российских погранвойск в Таджикистане. Сейчас лежит в госпитале. Но скоро снова поедет обратно. Под пули. Будет бороться с боевиками-исламистами и наркокурьерами. Не буду скрывать, мы с Андреем давние друзья. И именно потому он пришел на мою передачу, чтобы рассказать, как там дела на пылающем рубеже России…
Он жестом показал Андрею на микрофон.
— Здравствуйте, — произнес он.
— Андрей, расскажи нам, чем занимаются российские пограничники на таджикско-афганской границе? — подбодрил его Петр.
— Всем, — ответил Андрей, — но сначала хочу уточнить. Вряд ли таджикско-афганскую границу можно назвать пылающим рубежом России. Таджикистан — это суверенное государство. Как бы мы ни ностальгировали по временам Советского Союза…
«Как красиво я говорю!» — радостно подумал Ветров.
— А если это другая страна, может, и не надо охранять ее границы? — ввернул Петр.
— Мы охраняем не все границы Таджикистана, а только границу с Афганистаном. — Андрей чувствовал себя знатоком, бывалым путешественником, экспертом. — С той стороны угрожает очень серьезная опасность. И угрожает не просто Таджикистану или России, а всему миру. Эта опасность — радикальный исламский фундаментализм. Нельзя ставить знак равенства между исламистами-фундаменталистами и мусульманами. Вера — дело личное и святое. Ислам — это вера миллионов людей, причем нормальных законопослушных людей. Но плохо, когда верой прикрываются террористы и убийцы…
«Елки-палки, какой я умный!» — отметил Ветров.
— Один из лидеров террористов, что воюют на таджикско-афганской
— Андрей прав, — воспользовался паузой в монологе Петр, — это только кажется, что дела афганские нас не касаются. Так было бы, если б талибы собирались ограничиться территорией своей страны…
— Да, — Андрей потянул микрофон на себя, — но они намерены идти дальше…
Петр мягко и беззвучно оттеснил коллегу от микрофона: видно, и сам хотел поговорить.
— В сущности, Афганистан, это очень близко, — сказал он, — талибы на своих танках могут доехать до Москвы за несколько дней. Вот Андрей — человек военный, он скажет, за сколько дней исправные танки с полной заправкой доедут до Москвы от Афганистана. За четыре дня доедут?
— Ну, если гаишники тормозить не будут, то доедут, — улыбнулся Ветров.
— Да, — рассмеялся Петр, — если взятки будут требовать, то у талибов, может, и денег не хватит.
— Хватит. Усама Бен Ладен получил в наследство триста миллионов долларов, так что хватит не только на взятки, но даже на эскорт с мигалками…
— Вот видите, значит, опасность более чем реальна. — Петр расплылся в улыбке и показал большой палец. — И придется москвичкам носить паранджу… Но, по-моему, у нас первый звонок…
«Нас даже слушают», — приятно удивился Андрей.
— Какие талибы, какой Бен Ладен? — раздался мягкий голос, как видно, принадлежавший пожилой женщине. — Вы не о том говорите, это все не важно. Вот у нас в Ногинске начальник милиции ворует. Когда вы с ним разберетесь?
— Это немного не по адресу, — сказал Петр.
— Да, — подтвердил Ветров, — мы, пограничники, охраняем границу, а не ловим взяточников. Но я передам ваш сигнал кому следует…
— Наше время истекает, — произнес Петр.
«Как, уже?» — расстроенно подумал Андрей — так ему хотелось еще поговорить. Но за стеклом уже стояла пожилая женщина с длинным худым парнем. На нем был серый костюм и темный галстук…
— Запомните это имя — Бен Ладен, — продолжал говорить Петр. — Возможно, вы его еще услышите, хотя лично я этого бы не пожелал ни вам, ни себе. А сейчас главный гастроэнтеролог России расскажет вам, что делать, когда у вас расстроится пищеварение, если талибы вдруг действительно дойдут до Москвы…
Режиссер включил музыкальную заставку. Выходя из студии, Ветров случайно захлопнул дверь. И, уже покидая помещение радиостанции, он видел, как бьется в коридоре о закрытую дверь пожилая радиожурналистка. А главный гастроэнтеролог стоит рядом, понурив голову…
В госпитале Андрей закончил «Призрачные бриги».
Переписал все начисто. Отнес в книжно-журнальное издательство «Граница». Оно выпускало толстый литературный журнал. С трепетом Ветров переступил его порог.
— Из Таджикистана приехал? Приключения принес? Проходи, — с энтузиазмом встретил его главный редактор.