Совсем не герой
Шрифт:
Она и забыла, как разозлился Аарон в прежней хронологической линии из-за той же ситуации, и поспешила объяснить:
– В записях Хантов говорилось, что я не могу путешествовать во времени. Никто из моих родных не знает о приступах, потому что я о них не рассказывала.
Явно встревоженный Аарон провел ладонью по лицу и уже собирался что-то ответить, однако передумал.
– Спасибо, – добавила Джоанна. – За помощь сейчас. И в прошлый раз.
Она пользовалась его советами почти каждое утро на протяжении нескольких месяцев. Казалось странным, что эту ее сторону видел только он. Даже Ник не представлял, насколько сильным
– Раз приступы не проходят, тогда получается, что показанных мной приемов недостаточно, – серьезно прокомментировал он, потом поднял стопку одежды и шляпу с тумбы, добавив: – Нужно будет исправить ситуацию, когда мы разберемся с Элеонорой.
Когда разберемся? Джоанна открыла и снова закрыла рот. Она не позволяла себе даже надеяться на благоприятный исход. Ей казалось, что потом Аарону лучше держаться от нее подальше. Его мать казнили за попытку помочь кому-то из обладателей запретного дара. И если Ин говорил правду про стертую из истории семью, то сам Король монстров стремится уничтожить ее членов, включая Джоанну. Поэтому она продолжит скрываться, а Аарон вернется к Оливерам.
Ее внимание привлекло движение: из зала с оборудованием вышел Ник.
Проследив за направлением взгляда девушки, собеседник тихо произнес:
– Знаешь… когда меня допрашивали, я сказал, что не особо рассмотрел происходившее в библиотеке. Но на самом деле видел все. Видел разрыв в хронологической линии.
Джоанна обернулась.
– И… то, что я натворила? – голос невольно надломился.
Она думала, что уже не может чувствовать себя хуже, но теперь поняла, что ошибалась.
– Я видел, что случилось в прежнем потоке событий, – подтвердил Аарон, чуть наклонив голову.
Значит, он наблюдал и за поцелуем с Ником, и за применением на нем способностей. Одолевавшее и раньше чувство стыда сейчас усилилось. Джоанна опустила глаза. Она дважды предала того, кто доверился ей, и Аарон стал свидетелем обоих случаев, а потому сейчас вряд ли был высокого мнения о ней, ведь Оливеры ценили лояльность превыше всего прочего, о чем говорил их девиз: «Fidelis ad mortem».
– Джоанна, – окликнул Аарон. Она заставила себя поднять глаза и посмотреть на него, ожидая увидеть на его лице отвращение, но, к с собственному удивлению, обнаружила лишь сочувствие. – Ты сказала, что раньше мы с тобой сотрудничали, желая спасти каждый свою семью. И что добились этого… В библиотеке я наблюдал, каких жертв то решение тебе стоило. С каким трудом тебе дался окончательный выбор.
Джоанна проглотила ком в горле. До того как она присоединилась к кругу монстров, все казалось намного более ясным.
– Думаю, позволить Ардженту вновь наложить внушение было плохой идеей, – признала она. – Нам не следовало так поступать с Ником.
Чем больше она об этом размышляла, тем хуже выглядела ситуация. В первый раз Джоанна умоляла Лиама снять внушение, аргументируя, насколько неправильно вторгаться в чужой разум. И предупреждала, что подобное воздействие лишь усилит неприязнь парня к монстрам. Оба довода по-прежнему оставались верными.
– Не могу сказать, следовало или не следовало, – отозвался Аарон, – но моя мама всегда говорила: «Учти ошибки и двигайся дальше…»
В его глазах промелькнула тень уязвимости. В прежней хронологической линии он почти никогда не упоминал
Сделав глубокий вдох, Аарон добавил:
– Пожалуй, мне пора заняться приобретением других пунктов списка.
Джоанна посмотрела на платье в руках. Ей тоже следовало вернуться к поискам.
Она подобрала жакет, пальто, пару туфель, шляпу-клош и подумала, что теперь настала очередь оружия, но ноги сами собой понесли к витринам с украшениями.
Три стеклянных шкафа стояли вдоль самой короткой стены помещения. Издалека драгоценности смотрелись музейными экспонатами, вблизи же казались пусть и не дешевыми, но крайне эклектичными: массивное ожерелье с фиолетовой финифтью, печатка с жуком-скарабеем, подвеска из мутно-зеленого нефрита. Под каждым изделием находились небольшие наклейки с написанными вручную ценами. К цепочке привлекшего внимания броского колье рядом с застежкой крепилась золотая квадратная рамка с тремя вращающимися цифрами: 100. Конструкция напомнила Джоанне кодовый замок, и она не сразу сообразила их значение: в ожерелье содержалось сто лет, украденных у людей. Когда владелец украшения перемещался, то мог поворачивать цифры, отмечая, сколько осталось времени.
Как и одежда, драгоценности шли в строгом порядке. На нижней полке располагались простые браслеты, а выше выставлялись подвески к ним в виде очаровательных, покрытых цветной эмалью птиц и прочих гербов семей. Здесь даже обнаружилась лисичка Хантов. В каждый предмет заключал в себе пять лет. С накатившей тошнотой Джоанна вообразила, как монстры выбрасывают использованные подвески, точно пустые упаковки из-под еды.
Она отступила назад. Полкой выше размещались цепочки на шею, а еще выше – кулоны для них. Красные – по десять лет каждый, зеленые – по двадцать, черные – по пятьдесят.
Далее шли колье, содержавшие сто, двести, пятьсот лет.
Чтобы разглядеть полки выше, пришлось сделать еще шаг назад. На секунду Джоанне показалось, что она смотрит на гробы с трупами, выставленными на всеобщее обозрение.
Ощутив чье-то присутствие рядом, она повернула голову, ожидая увидеть Тома или Джейми, и едва не вздрогнула. Это оказался Ник.
– Выбрала себе что-нибудь? – спросил он.
От одной мысли, что придется воспользоваться одним из жетонов для путешествий, становилось плохо. Ник смотрел на украшения суровыми и твердыми как камень, лишенными даже намека на внушение глазами. Джоанна оглянулась через плечо, сумев различить среди проходов лишь Тома.
– В этот раз дар Арджента на тебя не подействовал, верно? – уточнила она, а не получив ответа, добавила: – Непростительно?
Слово непроизвольно вырвалось как вопрос.
Только теперь Ник посмотрел ей в глаза – впервые после неудачного внушения. На его лице промелькнула боль – слишком быстро, едва заметно.
– Я думала, ты можешь убить нас всех после завершения миссии, – прошептала Джоанна.
– Я догадался. – Он снова повернулся к витрине с трупами и проронил: – Интересно, сколько здесь украденных жизней? Все эти кулоны и прочие украшения… Тридцать подвесок для браслета по пять лет каждая. Получается полтора века. – Прочие подсчеты собеседник произвел молча, шевеля губами. – По моим прикидкам, в этих шкафах заключено почти десять тысяч лет.