Совсем не "тонкая штучка"
Шрифт:
— Твою мать, — прошептала я.
Под деревом курил тот самый рыжий опер, что приходил ко мне искать Гаранина. И как те теперь уезжать?
— Не спишь? — услышала я голос Валерия.
— Не сплю. Свет не включай, — ответила я, наблюдая, как рыжий докурил, бросил окурок на землю и сел в машины.
— Свинья!
— Кто? — удивился Валерий.
— Не ты! Вон тот рыжий, который за нами следит, — сердито ответила я.
— Что делать будем? — спросил он уже у меня за спиной.
Положил руки мне на плечи и уткнулся губами в
— Что ты делаешь? — напряглась я.
— Они же не знают, когда ты уезжаешь?
— Нет, я не уточняла время.
— Вопрос, они следят за тобой, потому что подозревают, что я здесь, или тут что-то личное?
— Думаю, личное, — нахмурилась я.
— Да ты у нас сердцеедка, — хмыкнул Гаранин, не отпуская меня, слегка отодвинул штору, наклоняя голову и целуя меня в шею.
— Ты что делаешь! — зашипела я и попыталась дернуться в сторону, но не получилось.
— Надо поддерживать легенду, — прошептал он мне на ухо, стало горячо, по шее и рукам пробежали мурашки, — Руслан твой ведь видел меня уже, так что ничего нового они не узнают.
Он развернул меня лицом к себе, одной рукой обнял за талию, второй провел по щеке.
— Скажи, что у вас было с этим опером. Не могу понять, почему ты разрешаешь ему так с собой разговаривать. Он явно был удивлен, что у тебя есть мужчина. И почему решил проследить? Какая ему разница, с кем ты встречаешься?
Все это он говорил, нежно касаясь пальцами моей щеки.
— Замятин — mудак редкостный, а я — его запасные мозги во время учебы. Дура, которая была в него тихо влюблена. А сейчас мишень для шуток и издевок, — сказала я, облизав пересохшие губы. Взгляд мужчины переместился на мой рот, я прерывисто вздохнула. То ли от того, что впервые сформулировала наши взаимоотношения с Замятиным, то ли от того, что самый привлекательный мужчина держал меня в объятиях, — он считает меня толстой, глупой неудачницей. Издевается, потому что он уже старший оперуполномоченный, а меня даже в розыск не взяли.
Я не заметила, как у меня на глазах появились слезы.
— Тш-ш, — Валерий приложил палец к моим губам, — не стоит плакать из-за какого-то идиота! Он просто злится и завидует, что ты умнее. Вот и все. А еще ты привлекаешь его, как женщина. Иначе он не стал бы слежку здесь оставлять.
Почувствовав его палец на своих губах, я моргнула и замерла. Она наклонился и легко коснулся моих губ. Я не могла ни ответить, ни оттолкнуть его, просто впала в ступор. Поцелуй не прекращался, становился все настойчивей и горячее. Вдруг Валерий остановился, прижал меня обеими руками к своей груди и недовольно прошептал:
— Почему сейчас у меня ощущение, что я совращаю невинную девочку?
— А зачем ты это делаешь? — прошептала я в ответ.
Он отодвинул меня слегка, чтобы снова заглянуть мне в глаза.
— Ты не понимаешь?
— Нет, — покачала я головой, — я и так тебе помогу.
Гаранин резко отпустил меня и ушел в гостиную.
— Как будем выбираться? —
Я задернула штору и прошла на кухню, очень хотелось пить.
— Чай будешь? — спросила я.
— Я бы и перекусил что-нибудь перед дорогой. Ехать то часа три, — ответил он.
Я молча достала из морозилки пакет с замороженной картошкой, поставила на плиту сковородку, налила туда растительное масло и стала ждать. Когда масло нагрелось, засыпала в него картофель.
— И это та девушка, которая последние несколько дней морила себя голодом, — ухмыльнулся Валерий, усаживаясь за стол, — пахнет сногшибенно! Обожаю жареную картошку!
— У меня стресс! Твои модельки не жарят тебе картошку? — я скорчила смешную рожицу.
— Я либо готовлю себе сам, либо ем в ресторане, — серьезно ответил Гаранин.
— И даже кухарки у тебя своей нет?
— Нет. Скоро там? — перевел он разговор.
— А Настена? Или она на правильном питании? — не унималась я, мешая лопаткой картошку.
Я не поняла, как он в один прыжок Валерий оказался у меня за спиной, прижал к плите и зашептал на ухо:
— Вот не могу понять, то жуткая язва, то следователь, то невинная девчонка. Кто ты?
— Валер! Отпусти, — засмеялась я, — картошка сгорит, останешься без завтрака. И время уже много, надо скоро выезжать.
Опешивший Гаранин отошел от меня и сел за стол. Вскоре на столе дымились две тарелки с жареной картошкой.
— Вот бы огурчиков соленых или селедочки, — мечтательно сказал он.
Я достала из кладовки маленькую баночку с коришончиками из маминых запасов.
— Ты волшебница! — восторженно ответил он, тут же открыв банку и засунув в рот огурец.
— Ешь уже, — хмыкнула я, — билеты на поезд я заказала на двоих на три часа утра. Сейчас отвлечем их и уедем на машине.
— А билеты зачем?
— А пусть на вокзале меня покараулят, им же интересно куда мы едем.
— И куда мы едем? — он приподнял бровь, закидывая в рот картошку.
— О! — я засунула в рот огурец, — едем мы с тобой на поезде в противоположную сторону от нашей цели. Так, я пока кое-что порешаю, а ты чаю сделай.
Я ушла в свою комнату.
— Светик, доброй ночи! — сказала я.
— Ты время видела? — раздался недовольный голос подруги.
— А тебе не все равно? На дежурстве ведь.
— И что тебе ночью понадобилось, неугомонная отпускница? — спросила Светка.
— Замятин совсем обнаглел, у моего подъезда рыжего своего оставил, следит за мной.
— У него что, совсем крышу сорвало? — моментально проснулась Светка.
— Откуда я знаю, — ответила я, говорить Светке, что Замятин был у меня и видел практически голого мужчину, я не собиралась, — можешь рыжего выдернуть куда-нибудь? А я уеду в это время.
— Ок, — согласилась подруга, — но я потом жду от тебя информацию и помощь по делу.
— Конечно, — радостно ответила я, — минут пятнадцать мне дай и звони.