Совы на тарелках
Шрифт:
— Нет! — возразил Роджер. — Мы должны выяснить, кто стащил! Не хватает нам здесь ворюг!
— Конечно, Клайв, — согласилась Элисон. — Лучше выяснить.
— Да бросьте вы из-за ерунды… — сказал Клайв.
— Готов спорить, это ее сынок, которого она таскает за собой, — не унимался Роджер.
— Да, может быть, это Гвин, — как бы вспоминая что-то, сказала Элисон. — Он недавно брал еще кое-что.
— Точно… — повторил Роджер. — Послушай, Эли, а не ты взяла мой дождевик? Он висел в передней.
— Зачем он мне?
— Значит,
— Оставь, — сказал Клайв. — Послезавтра мы избавимся от них. Не стоит поднимать шум из-за ерунды. Вы собираетесь сегодня обедать?
— Ой! — воскликнул Роджер. — Ручаюсь, он взял еще кое-что. Спорим? Пошли в переднюю.
Он первым выбежал из бильярдной, кинулся к ящику с обувью, стоящему рядом с мусорной корзиной.
— Так и есть! — опять закричал он. — Отец! Этот тип хапанул мои горные ботинки!
— Я поговорю с ним вечером, — сказал Клайв.
— А я и говорить не буду. Сразу врежу!
— Прошу, не нужно скандалов и уличных боев, — сказал Клайв. — Овчинка не стоит выделки!
— И пускай его мать узнает! — настаивал Роджер. — Какой у нее сынок! Мы-то как-нибудь переживем.
— Не ерепенься, — успокаивал Клайв. — Не расходуй нервные клетки.
— Конечно, отец, твой девиз: «Ударят по одной щеке, подставляй другую». Так?
— Может, и так… Идите наверх. Если соблаговолите спуститься к обеду, то переодевайтесь и ждите гонга. В доме должен быть порядок. Как у людей. Нам ни к чему тут крикливые детишки с плохими повадками. В любых случаях жизни главное — сохранять хорошие манеры. Согласны?
— Конечно, отец.
— Ну и прекрасно. А Гвин извинится перед всеми. Я его заставлю.
— Зачем, Клайв? — сказала Элисон. — Не нужно.
— Послушай, Принцесса, — голос Клайва звучал непривычно твердо. — Позволь мне решать, нужно или нет. Договорились?
— Хорошо, Клайв. Извини…
Гув Полубекон постучал в открытую дверь.
— В чем дело? — спросил Клайв.
— Извините, сэр, — пробормотал Гув, — здесь нет мальчика?
— Какого? Вы ищете Гвина?
— Да, сэр.
— Так я и подумал.
— Он куда-то делся после полудня, — объяснил Гув, — и я подумал, что, может…
— Наверно, пошел в горы, — сказала Элисон.
— В горы?
— Да, он позаимствовал горные ботинки,
— Ага, — кивнул Гув.
— Последний раз, когда я видел его, — сказал Клайв, — он лежал в траве сбоку от дороги. Это было после чая. Я даже подумал: может, заболел. Но он вскочил и умчался быстрее лани.
— Да, сэр.
— Уж раз вы здесь, — продолжал Клайв, — скажите, вы не сможете найти нам другую женщину, которая бы занималась хозяйством?
— А разве эта не подходит? — спросил Гув. — Жаль, если так, сэр…
— Она сама попросила расчет. Разве вы не знаете? Они уезжают отсюда послезавтра.
— Она со мной не говорит,
— Так есть кто-нибудь на примете?
— Нет, сэр. Извините. Я пойду работать.
— Работать? — переспросил Клайв. — В такое время дня? Вы что, никогда не отдыхаете?
— Да, сэр. То есть, нет… Извините, а когда она уедет из этого дома?
— Думаю, сразу после завтрака.
— Спасибо, сэр. Я пойду.
— Послушайте, Полубекон. Имейте в виду, что работа в сверхурочные часы — это ваше личное дело. Я не просил вас об этом. Если думаете таким образом выкачать из меня больше денег, то ошибаетесь. Хочу, чтоб вы знали…
— Да, сэр, конечно. — Гув пошел к выходу. — Я и не думал о таком. Мне нужно помочь моему дяде закончить одно дело… Вот и все. Доброй ночи, сэр. Доброй ночи, леди…
— Ух, — произнес Клайв, когда Гув вышел. — Эти люди меня допекут! Никогда не знаешь, на каком ты свете, никогда не услышишь прямого ответа. Непонятно, любезны они с тобой или просто издеваются.
— Копченая селедка, — сказала Элисон.
— Э-э…Что?
— Копченая селедка…
23
Он сидел, спрятавшись за колючим кустом, ожидая, когда стемнеет. Он не хотел, чтобы его даже случайно увидели с окрестных ферм, чтобы поняли, в какую сторону он направляется.
Он поел немного сыра, запил водой из ручья. Холодало. На нем было две рубашки, свитер, куртка, две пары штанов, заправленных в носки, дождевик.
И еще — горные ботинки. Хорошие ботинки. В таких легче ходить по скалам и труднее соскользнуть и упасть. Здесь, возле ручья, куда он недавно спустился, было тихо — никаких собак, никаких голосов и свиста.
До сих пор все было сравнительно легко, но теперь предстояло взбираться на гору, которая называлась Черное Пристанище, откуда срывается бурный поток; грохот его оглушал.
Было уже достаточно темно для хождения по горам. Но последние недели не шли дожди, и многочисленные ручьи и рукава обмелели или совсем высохли. Поэтому он мог сравнительно безопасно пробираться по ним, среди камней, рядом с пенной водой.
Ох эти обрывы и скалы! Лисы знали, где укрываться от преследования.
Он взбирался по узкой выемке, гладкой, отшлифованной водяными струями. По обе стороны темнели скальные глыбы — подпорки Черного Пристанища.
Он присел передохнуть на плоский камень, свесил ноги над обрывом. Отсюда был еще виден свет в окнах дома.
Уютно там, да? Но до меня вам не дотянуться! Я теперь не с вами… Все кончено…
Он еще немного поел и снова начал взбираться. Он торопился. Хотел уйти подальше. Уже показалась вершина Черного Пристанища — темная зазубрина на чуть более светлом фоне неба. Она исчезла, когда он подошел вплотную к подножью водопада. Интересно, как тут пробирались лисы? Кроме как лезть прямо на скалы, другого пути не было.