Совы охотятся ночью
Шрифт:
– Больше вы ничего не слышали?
– Нет. – Он потряс головой.
– Дерек… – Ну как мне сказать такое мягко? – Фрэнка Пэрриса насмерть забили молотком. Он должен был кричать. Как-то не верится, что вы могли его не услышать.
– Ничего я не слышал! – Он заговорил громче. – Я был в самом низу и слушал музыку по радио…
– Хорошо, хорошо. – Я дала ему успокоиться. А потом спросила: – Кто обнаружил тело?
– Наташа. Одна из горничных. Она, похоже, русская или вроде того. – При воспоминании о случившемся глаза у него расширились. – Наташа увидела труп, когда вошла убрать комнату.
– Но это ведь произошло намного позже… На следующий день.
– Да. – Ночной администратор наклонился вперед и почти прошептал: – Кто-то повесил на дверь номера двенадцать табличку «Не беспокоить». Это сделали специально. Чтобы никто не узнал.
– Тогда почему Наташа все-таки вошла туда?
– Потому что табличку сняли.
– Кто?
– Не знаю. Это так и не выяснили.
Больше парень сообщить ничего не мог, я это видела. Вид у него был усталый.
– Спасибо, Дерек, – сказала я.
– Мне так жаль, что это случилось. Отель с тех пор так и не стал прежним. Здесь постоянно такая атмосфера… Я часто говорю это маме. Как будто тут витает некое зло. А теперь вот еще и Сесили пропала. Когда она сделала тот звонок, я сразу догадался: что-то неладно. Сесили была сильно встревожена. Все это части одного целого, и мне кажется, эта история никогда не кончится.
– У вас есть догадки, кто убил Фрэнка Пэрриса?
Мой вопрос явно удивил Дерека, как если бы никто и никогда не просил его поделиться своими мыслями.
– Это был не Штефан, – сказал мой собеседник. – Даже если это Штефана я видел идущим по коридору, убийца не он, я уверен. Штефан был хороший парень. Очень тихий. Я знаю, что мисс Трехерн… Лиза то есть, не больно-то жаловала его и считала нечестным, но мне он нравился. Как думаете, ее найдут?
– Сесили Трехерн?
– Да.
– Непременно найдут. Уверена, что она цела и невредима, – бодро произнесла я, хотя в душе прекрасно сознавала, что это ложь.
Я пока и полных суток не провела в отеле, но атмосфера его уже каким-то образом подействовала на меня. Быть может, тут и впрямь витало то самое ощущение зла, о котором говорил Дерек. Не знаю. Но вот в чем я твердо была уверена, так это в том, что Сесили Трехерн мертва.
«Фейстайм»
Старею я, что ли?
Пытаясь связаться с Критом, я смотрела на свое изображение на мониторе и, даже с учетом того, что камера ноутбука никому не льстит, не могла порадоваться тому, что вижу. Я выглядела усталой. Два года под критским солнцем и среди сигаретного дыма пагубно отразились на коже. После отъезда из Лондона я перестала подкрашивать волосы, и не могу сказать с уверенностью, что получила в результате: приятную натуральность или неприглядную седину. Следовать за модой я никогда особо не стремилась. Живя одна в квартире, я взяла в привычку расхаживать в больших не по размеру футболках и леггинсах. Разумеется, на работу я наряжалась как положено, но, оказавшись в вынужденной отставке, избавилась от бремени трех «К»: костюм, колготки, каблуки. Под греческим солнцем я щеголяла в первой попавшейся одежде, только бы она была светлой и просторной. Андреас вечно твердил, что любит
Послышался сигнал, мое изображение заняло место в углу, где ему и положено находиться, а экран заполнило лицо Андреаса. Я боялась, что его нет дома или, хуже того, что он будет дома, но не ответит. Однако вот он, сидит на террасе. Когда Андреас откинулся на спинку кресла, я разглядела у него за спиной ставни и горшки с шалфеем и душицей, которые посадила сама. Его компьютер стоял на стеклянном столе с трещиной – мы все время собирались его заменить, но так и не заменили.
– Yassou, agapiti mou! – произнес Андреас.
У нас, с первого дня моего переезда на Крит, установился шуточный обычай: каждое утро он здоровался со мной по-гречески. Но сейчас невольно мелькнула мысль: уж не хочет ли Андреас уколоть меня, напомнив, что я так далеко от него?
– Как дела? – спросила я.
– Скучаю по тебе.
– Как гостиница?
– Гостиница?.. Да как обычно. Никуда не делась.
Лицо Андреаса озаряло мой экран – во всех смыслах. Смуглая кожа и густые черные волосы подчеркивали ослепительную белизну зубов, а глаза его буквально светились. Он был невероятно красивый мужчина, и, глядя на его изображение на мониторе, я испытала страстное желание пролезть через это прямоугольное окно и очутиться в его объятиях.
«Я не бросила Андреаса, – твердила я себе. – Просто уехала на недельку. Когда все кончится, я вернусь на Крит, разбогатев на десять тысяч фунтов. В конечном счете этот опыт лишь сблизит нас».
– Где ты сейчас? – поинтересовался Андреас.
– В отеле «Бранлоу-Холл».
– Хорошее заведение?
– Полный улет. Картины маслом на стенах и витражные окна. В некоторых номерах кровати с балдахином. Тебе бы понравилось.
– И кто делит с тобой твою кровать?
– Перестань!
– Мне в моей постели тебя не хватает. Здесь без тебя вообще все не так. Многие из постоянных гостей жалуются.
Настроение изменилось, мы посерьезнели. Я только сейчас поняла, что покинула Крит, даже не подумав о неизбежных краткосрочных последствиях. Мы ничего не обсудили, не попытались сгладить углы, проявившиеся в наших отношениях. Последний наш разговор получился резким. «Я не хочу, чтобы ты уезжала», – сказал Андреас. Но я все равно уехала. И сейчас призадумалась: не повела ли себя плохо и, что еще хуже, не разрушила ли что-то очень важное для себя?
– Как там Панос и Вангелис? – осведомилась я.
– Прекрасно.
– Скучают по мне?
– Конечно скучают! – Андреас раскинул руки, так что они скрылись из виду по обе стороны экрана. – Но мы справляемся.
Я нахмурилась:
– Хочешь сказать, что вы вполне способны обходиться без меня?
– Нам нужны деньги! Ты уже получила гонорар?
По правде говоря, Лоуренс ничего мне пока не заплатил.
– Я в процессе, – сказала я.
– Если бы не деньги, я бы тебя ни за что не отпустил. – Эти его слова прозвучали очень по-гречески. Я не бралась угадать, шутит мой партнер или нет.