Сойкина Ворона
Шрифт:
Сойка
– Сойка, гад ты такой геройствующий! Вот клянусь, я твою жопу последний раз перед начальством прикрываю! – грохотал над пол-улицы Усов, потрясая перед моей мордой пальцем. – Какого хера ты сам полез, а? Я тебя отправлю по-новой все наши сценарии по обезвреживанию зубрить, понятно?
Водитель Скорой запрыгнул на свое место, дождавшись погрузки обеих пострадавших, врубил сирену и стартанул с места, подняв целый снежный фонтан задними колесами. Это просто чудо, если честно, что женщина, которую первой пырнул подонок бухой, еще была жива. Пульс нитевидный,
– Да помню я все сценарии, – пробурчал я, нарочито покаянно повесив башку. Вообще-то, был я не один, и у нас на этот счет с Вороной точно тоже будет разбор полетов. – Но не стоять же мне было и смотреть, как он женщин кошмарит.
Ишь ты, полезла она! Спасительница тоже мне! Не знаешь че делать – не лезь, небось, без тебя разобрался бы. До сих пор в груди напротив сердца как кол жгучий торчит, что туда впоролся от вида летящего ей в лицо здоровенного тесака, который я уже никак не успеваю остановить. Чудом опять же каким-то, чисто из-за длины немалой конец лезвия рубанул по краю полки, останавливаясь в считанных сантиметрах от Женьки и давая мне долю секунды на полное обезвреживание пьяного у*бана.
– Ну да, не мог он! Ты в принципе нахера туда приперся, а?! Может, выйдешь с предложением к начальству с инициативой, чтобы на сработки не опергруппы выезжали, а ты один с хером наперевес вместо оружия, а? Ты вообще сейчас где должен быть? В офисе, бля! Страховать Воронову! А ты где?
– Уже ухожу! – поднял я в примирительном жесте лапы.
Адреналин так-то схлынул уже, и в одной порезанной и липнущей к телу футболке с пузом залитым кровищей и берцах на босу ногу становилось чего-то холодновато.
– Я тебе уйду сейчас! А ну живо в тачку, в больничку шить повезу.
Не-не-не, у меня там Ворона моя недотрахана по-людски, так чтобы наверняка уже, и вся ночь еще впереди, и такого можем с ней успеть, что аж сердце от предвкушения тарабанит, какая на хрен больничка?
– Да брось, Ром, че там шить – царапина какая-то просто. Сама заживет через неделю как на собаке. Даже кровь уже не идет. – Ага и моя девушка уже даже и продезинфицировала боевое ранение. Заботливая она у меня.
– Сойка, я тебе сам сейчас по башке дам, чтобы не выделывался, – рявкнул старшой оперов. – Не царапина, а ранение, полученное при исполнении служебных обязанностей. И не само заживет, а после врачебного вмешательства с отправлением тебя на больничный, минимум, дней на десять. Я не собираюсь за тебя от шефов по шапке больше получать, чем и так прилетит.
– Да за что прилетит, если ты сам не доложишь?
– Миха, а часом по башне еще не получил там? – Усов взял со ступенек куртку, которая понятно как там оказалась, и попытался мне на плечи ляпнуть, но я отскочил. Уделает же всю! – Как я не доложу, если наряд уже на подлете? Это же реальная уголовка тут творилась, так что не выеживайся, топай в машину, едем в больницу обрататывать тебя и фиксировать повреждения для следствия будущего. Менты опять же туда подтянутся, опросят
– Да ну мать же его раз так! – чуть не взвыл я.
Усов прав, без всей официальной тягомотины не обойдется, ведь статьей для этого лося с тесаком пахнет нешуточной. Угроза жизни и здоровью двух и более лиц, нанесение легкого и тяжкого вреда здоровью, надеюсь только, что не убийство по неосторожности. Не потому, надеюсь, что о судьбе и годах будущей отсидки у*бана, допившегося до ручки сожалею, а потому что переживаю за раненую. Пусть лучше она второй день рождения под Новый год празднует, чем родня ее получит пожизненный повод для печали.
– Давай, шевелись, Сойка, народ не задерживай! – повелительно указал на наш служебный микроавтобус Роман.
– А кто Воронову страховать будет, пока я фигней по больницам и ментам страдать буду? – с тоской я глянул в сторону офиса, смиряясь уже с неизбежным. Не видать мне сегодня больше моей Льдины, тягомотина впереди та еще, проверенно неоднократно. И, само собой, в моей версии событий для органов не будет никакой Евгении Вороновой. По факту видел ее только я и сам алко-террорист, стоявшим далеко и за стеной из стеллажей остальным участницам действа ее никак было не рассмотреть. Так что, был только я, молодец такой-сякой, мне же и по жопе получать, буде на то воля руководства и по судам неизбежно с показаниями таскаться со свидетельскими показаниями. А охеренно красивая девушка пьяному дебилу просто примерещилась в мощном алкогольном делирии.
– Да иди ты уже, баран упертый! Никитина отправлю, – практически огрызнулся Усов и ухмыльнулся, поймав мой взгляд, наверняка отразивший облегчение. Никитин у нас из коалиции категорически не прущихся по моей Вороновой. – И кончай уже выдрючиваться и нас задерживать, Сойка. Скажи спасибо, что я типа не заметил, как Евгения отсюда уматывала, когда мы выгрузились, и не доложу начальству, что вы мало того, что вдвоем офис покинули, бросив пост с пультом тревожек, так еще и ты, дурака геройствующего кусок, втянул в авантюру сотрудницу, не имеющую спецподготовки для подобных ситуаций.
Она сама втянулась, о чем мы опять же еще побеседуем, но я же не чмо какое-то, чтобы заводить песню «не виноватый я, она сама пришла!» Спасибо господи, что и так мимо самое худшее просвистело, а мне трындюлей от начальства за излишнюю инициативность не впервой выхватывать.
– Спасибо, Ром, – от чистого сердца поблагодарил я и споро так нырнул в тачку, заметив микроавтобус с логотипом местной телекомпании. Если мама меня на экране в нынешнем виде увидит, то кабздец мне полный настанет.
В салоне был тепляк, и я только сейчас прочувствовал, что, пипец как, замерз оказывается. Застучал зубами, с благодарностью принял от Витька Соломина термос с обжигающим чаем и хорошенько его нахлебался по дороге до больницы. Даже босые лапы в берцах чуток согрелись.
– Хлебнешь? – Тарас Федосеев выудил из бардачка плоскую чекушку коньяка, что у нас в оперской тачке лежала на всякий экстренный случай, но Усов пресек его добрый порыв сполоснуть мои нервы алкоголем.
– Не сейчас! Его же менты еще опрашивать будут, не хватало еще чтобы он на них перегаром дышал.