Союз еврейских полисменов
Шрифт:
– Она не смеялась? – спрашивает Ландсман.
– Кэти не из таких. Ждет дополнительной информации. Мне показалось, что я не первая, от кого она услышала об Альтере Литваке. Сказала, что, возможно, они его заберут, если мы его обнаружим.
– Бухбиндер, – вспоминает Ландсман. – Доктор Рудольф Бухбиндер. Помнишь, он выходил из «Полярной звезды», когда ты входила.
– Дантист с Ибн-Эзра-стрит?
– Он сказал мне, что переезжает в Иерусалим. Я ему не поверил.
–
– На «М».
– Мириам?
– Мориа!
Бина лезет в компьютер и находит институт Мориа в закрытом списке, по адресу: 822 Макс-Нордау-стрит, седьмой этаж.
– Дом номер восемьсот двадцать два. – повторяет Ландсман. – Х-ха.
– Твой сосед? – Бина набирает номер.
– Через улицу, напротив, – отвечает Ландсман почти робко.
– Машину, – резолютно меняет намерение Бина, сбрасывает номер и набирает другой, короткий. – Гельбфиш.
Она приказывает блокировать входы отеля «Блэкпул» патрульными и сотрудниками в штатском, кладет трубку и смотрит на нее.
– О'кей, – говорит Ландсман. – Двинули.
Но Бина не двигается.
– Как приятно не иметь дела со всей твоей бредятиной. Я все же немного отошла от круглосуточной маниакальной Ландсмании.
– Завидую тебе.
– Герц, Берко, твоя мамаша, твой папаша… Вся ваша шайка. – И припечатывает по-американски: – Вонючий чокнутый пучок.
– Сочувствую.
– И луч света в вашем бедламе – Наоми. Единственный здравомыслящий человек был в семейке.
– Она так же отзывалась о тебе. Только Наоми говорила «единственный в мире».
Двойной неробкий удар в дверь. Ландсман встает, полагая, что Берко уже успел обернуться.
– Хелло! – В дверях американец. Привет американский: – Это еще кто? Вроде не имел удовольствия.
– Вы, собственно, к кому? – щурится Ландсман.
– Я есть ваше похоронное бюро, – сообщает американец на лоскутном, но энергическом идише.
– Мистер Спэйд назначен наблюдать за переходными процедурами, – поясняет Бина. – Полагаю, я о нем упоминала, детектив Ландсман.
– Полагаю, упоминали.
– Детектив Ландсман, – повторяет Спэйд-Большая-Лопата. ко всеобщему удовлетворению сползая в американский. – Небезызвестный.
К удивлению Ландсмана этот тип не шествует гордо за толстым гольф-клубным брюхом. Для брюха слишком соплив, широкоплечести и бочкогрудости еще не изжил. Фигуру обтягивает костюм гребенной шерсти по белой рубашке при монолитном лазоревом галстуке с зерненой поверхностью. Шея в бритвенных царапинах и шишках, между которыми торчат невыбритые островки. Выпирающий кадык намекает на безграничную серьезность и
– Если не возражаете, присядем здесь на минутку с вами и вашим начальником?
– О'кей. Но я бы лучше постоял.
– Как пожелаете. Может, все же впустите в помещение?
Ландсман отступает в сторону, пропускает гостя дорогого. Спэйд закрывает дверь.
– Детектив Ландсман, я имею основания полагать, что вы проводите несанкционированные расследования с превышением полномочий, к тому же будучи отстраненным…
– С сохранением содержания, – подсказывает Ландсман.
– Вы нарушаете все действующие правила. При содействии детектива Шемеца, тоже несанкционированном. Не удивлюсь, инспектор Гельбфиш, если окажется, что вы попустительствуете или даже содействуете им в этом волюнтаризме.
– О, нет-нет, – протестует Ландсман. – От нее помощи не дождешься. Палки в колеса, кнопки в задницу, никакой помощи.
– Я только что звонила в офис федерального прокурора.
– Неужели?
– Возможно, они сами займутся этим делом.
– Что вы говорите?
– Случай вне моей юрисдикции. Возможно, жители округа замышляют противозаконные действия за границами государства.
– Гм. За границами. Угроза! Вон из города!
Взгляд Бины охладевает, глаза заполняются не то свинцом, не то ледяной слякотью.
– Я хочу найти человека по имени Альтер Литвак, – как будто через силу произносит она. – Проверить, имеет ли он отношение к этим действиям. А также к убийству Менделя Шпильмана.
– Угу, – кивает Спэйд дружелюбно, несколько рассеянно, как будто пытаясь уделить частицу внимания несущественным моментам чужой жизни, увлеченно роясь в Интернете собственных мыслей. – Прелестно, мадам, но с моей позиции… Как это у вас называется: такой человек, который сидит с трупом, если труп еврей?
– Это называется шомер, – говорит Бина.
– Угу. С моей позиции местного шомера я обязан заявить: нет. Вам следует оставить в покое эту тему и мистера Литвака.
Бина отвечает не сразу. Усталость постепенно овладевает всем ее организмом, всем телом.
– Вы тоже в это замешаны, Спэйд?
– Я лично? Нет, мэм. Команда наблюдателей тоже нет. Комиссия по Реверсии – ни в коем случае. По правде говоря, я об этом не слишком много знаю. А о том, что знаю, обязан помалкивать. У, меня свой круг обязанностей, весьма ограниченный. И не выходя за рамки этого круга, могу сказать, при всем моем уважении, что вы растратили значительную часть своих ресурсов.