Союз капитана Форпатрила
Шрифт:
— Логично.
— Ручаюсь, владелец хотел бы эту вещицу вернуть. Что за гараж?
— Гм, не помню. Их так много было…
— Может, завтра я смогу поискать что-нибудь об этом типе в наших архивах.
— Ой, сможешь? — Теж на мгновение обрадовалась и тут же встревожилась: — Но, может быть… Я бы хотела сохранить эту вещь как сувенир, — она неуверенно потянулась за реликвией.
— Если хочешь, я тебе отдам свой старый. С моих лейтенантских времен.
Первый жетон Айвена, мичманский, пропал и не вернулся вместе с какой-то из его подружек, вдруг вспомнил он. Так
Теж наконец присела на край кровати, все еще с отстраненным видом. Айвен потянулся к ней, но замер на половине движения, когда услышал:
— Айвен Ксав… скажи, ты знаешь что-нибудь о старой пластиковой взрывчатке, которую использовала ваша армия?
Ошарашенный Айвен отпрянул.
— Надеюсь, еёты не нашла на полу гаража!
— Нет-нет.
— Насколько старой?
— Сильно старой. Лет двадцать, а то и больше.
— В Академии нам читали курс по боеприпасам, но он касался только современного снаряжения.
— А как давно это было?
— Э-э… семнадцать лет назад?
— Получается почти что двадцать.
Айвен заморгал:
— А ведь и правда. Гм, — он заново выстроил свои аргументы в боевой порядок, — в любом случае, если ты наткнешься на что-нибудь хоть самую малость подозрительное, твое единственное действие — вызвать отряд саперов. Или вызвать меня, а я вызову саперов.
— Ты сам так бы поступил?
— Конечно! Ну, старый партизанский тайник не в счет — тот, который я, Майлз и Елена отыскали в дендарийских горах, когда были детьми. Очень, очень глупыми детьми, как нам объяснили все, начиная с дяди Эйрела, причем так, что надолго запомнилось. После… ладно, сейчас это неважно. В общем, суть в том, что на этой планете до сих пор могут повсюду лежать старые и опасные штуки, люди случайно натыкаются на них, и гражданским не стоит с этим шутить.
Выпутавшись из своего пространного объяснения, Айвен наконец вернулся к самому важному вопросу:
— А почему ты спрашиваешь?
— Просто так, — легкомысленно отмахнулась Теж.
Да уж. Наверное, авокадолучше умеют прятать глаза, чем она. Самое не-джексонианское ее качество.
— Я просто прочитала про одну вещь, — добавила она, разглядев в его лице нечто. Возможно, испуг.
С минуту они молчали.
— А как насчет того, чтобы я взял отпуск по семейным обстоятельствам? — спросил Айвен. «И к черту все СБшные соображения, что при этом он сам признает себя угрозой безопасности». — Если твоя семья собирается пробыть здесь какое-то время, а потом уехать, не стоит упускать шанс познакомиться с ними поближе. Вполне резонно.
— О! — на мгновение она обрадовалась, но тут же пришла в смятение: — Я бы не хотела мешать твоей работе. Я знаю, что она очень важна…
— Мы же сейчас не воюем. На этой неделе, во всяком случае. Думаю, Оперативный отдел переживет несколько дней без меня и не развалится. Не впервой.
Ее глаза сверкали, как у животного в свете фар.
— Ладно, договорились. А теперь займемся любовью!
Гарантированный
… Но, похоже, еще не в этот раз.
«Это значит, она меня любит, верно?» — настойчиво вопрошал неуклюжий юный Айвен, который до сих пор жил в глубине его сознания — прямо перед тем, как у него в глазах потемнело (чисто психологический эффект).
Мрачный Айвен постарше ответил ему мысленным «Айвен, ты идиот».
И ни один Айвен во всем этом умилительном сборище не решился спросить вслух единственное, что было важно:
«Теж, ты останешься со мной?»
ГЛАВА 20
На следующее утро Теж обнаружила, что ее маршрут пролегает через новую часть города — предместье, которое выросло к северу от гряды холмов, огибавшей речную долину и Старый Город. Барраярцы обычно датировали все свои свершения относительно знаменательных военных событий: «до Оккупации», «во время войны Юрия Безумного», «после мятежа Фордариана». Но иногда случились и мирные исключения, как это: застройка относилась в основном к периоду «после воцарения Грегора», иными словами, последним двадцати годам.
Теж свернула на небольшую стоянку и нашла место для их арендованной машины — прямо перед небольшой фирмой по прокладке труб, которую они собирались вот-вот озадачить. Стар взяла свой бумажник и целеустремленно двинулась к двери, однако на этот раз папа не пошел с ней и не сказал Теж дожидаться в кабине. Вместо этого, он поманил ее за собой и зашагал вдоль по улице. Теж подняла воротник пальто, спасаясь от плотного леденящего тумана — который сменил недавние дожди — и последовала за папой.
— Куда мы идем?
— Повидать одного моего знакомого.
— А он нас ждет?
— Пока нет.
Он никому не назначал встречу, ни с кем не созванивался по комму, а прокатная машина — с навигатором, по которому любой желающий может отследить ее положение — имеет все законные основания стоять там, где стоит. Якобы законные. Теж невольно насторожилась сильней.
— Привлекать к делу постороннего мне не слишком хочется, — добавил папа, — но мы предполагаем и даже рассчитываем, что визу нам не продлят. Время поджимает. Одна моя надежная знакомая рассказывала, что не так давно заказывала у этого человека транспортировку груза, и результаты ее устроили. Он будет готов к сотрудничеству с нами. Пока что — в этом деле, а если у него мозгов хватит, то и в дальнейших.
Они прошагали два квартала, перешли дорогу к очередному утилитарного вида зданию и оказались перед дверью с табличкой «Имола & Ковакс. Хранение и межпланетные перевозки». Стойка в приемной, заваленная всякой всячиной, на мгновение невольно напомнила Теж ее собственную работу в «Быстрой доставке». Восседавший за стойкой замотанного вида клерк поднял глаза и поинтересовался:
— Чем я могу вам помочь, сэр, мэм?
— Будьте добры, передайте серу Имоле, что пришел старый друг и хочет с ним повидаться.