Союз Сталина. Политэкономия истории

Галин Василий Васильевич

Молотов терял терпение и в телеграмме своим полпредам в Париже и Лондоне назвал партнеров по переговорам «жуликами и мошенниками» и сделал пессимистический вывод: «Видимо, толку от всех этих бесконечных переговоров не будет» [278] . Справедливость этой оценки подтверждается донесением Стрэнга английскому правительству от 20 июля: «неверие и подозрения в отношении нас в ходе переговоров не уменьшились, так же как и их уважение к нам не возросло. Тот факт, что мы создавали трудность за трудностью в вопросах, не казавшихся им существенными, породил впечатление, что мы не стремимся сколько-нибудь серьезно к соглашению» [279] .

278

Документы и материалы кануна Второй мировой…, т. 2, с. 140.

279

Цит. по: Трухановский В. Г…, с. 287.

Для того, что бы оказать давление на англо-французских «партнеров», 18 июля Молотов

дал команду возобновить консультации с Германией о заключении хозяйственного соглашения. 22 июля было заявлено о возобновлении советско-германских экономических переговоров. Расчет Молотова оказался верен: 23 июля Лондон и Париж согласились на советское предложение одновременно вести переговоры по политическому соглашению и по военным вопросам. Разработку конкретного плана совместных военных действий против Германии Молотов считал более важным вопросом, чем даже определение «косвенной агрессии». Если удастся согласовать план удара по Германии, то ее вторжение в Прибалтику вряд ли состоится [280] .

280

Шубин А. В…, с. 333.

Военное соглашение

Проблема заключалась в том, что Англия и Франция требовали раздельного подписания политического и военного соглашений. Первое устанавливало обязательство прийти на помощь в случае агрессии, второе должно было определить масштабы и форму этой помощи. Подписание только политического соглашения, в случае агрессии Гитлера на Востоке, вынуждало СССР вступить в войну всеми своими силами, в то время как Англия и Франция могли определять величину своего участия и время выступления в зависимости от своих интересов.

Поэтому СССР требовал, чтобы оба соглашения были подписаны одновременно. Официальный Лондон и Париж отказывались, поскольку «были невысокого мнения о военной мощи России» [281] . Когда адмирал Дракс спросил, не стоит ли ему встретиться с советским послом Майским, Галифакс ответил: «если вы в состоянии вынести это…». «Времени оставалось очень мало, – отмечал Дракс, – но среди британцев никто не испытывал особой озабоченности по поводу переговоров с Москвой, только обычное британское высокомерие по отношению к русским» [282] .

281

Ширер У…, т.1, с. 536–537.

282

Карлей М…, с. 244.

Но СССР настаивал. Предложение Советского правительства было сделано 19 июня, Англия и Франция официально ответили согласием лишь 25 июля, а их военная миссия с показным пренебрежением [283] , тихоходным грузовым кораблем добралась до Москвы только к 11 августа [284] . «Когда в Европе почва начинает гореть под ногами», писал потрясенный Майский, англо-французы собираются в Москву на грузовозе. «Чемберлен, несмотря ни на что, продолжает вести свою игру, – приходил к выводу советский посол, – ему нужен не тройственный пакт, а переговоры о пакте, чтобы подороже продать эту карту Гитлеру» [285] .

283

Фест И. Гитлер. Триумф и падение…, с. 325.

284

Documents on British Foreign Policy 1919–1939. Third Series. Vol. VI Appendix V, с. 763, 764, 777. (Геллер, Некрич…).

285

Выдержки из дневника Майского, секретно, 4 августа 1939. // ДВП…, т. 22, кн. 1, с. 581.

Эти выводы подтверждал прибывший на переговоры «адмирал Дракс…, – который, как вспоминал нарком ВМФ Н. Кузнецов, – удобно вытянув ноги под столом, охотно вел неторопливый светский разговор о флотской регате в Портсмуте и конских состязаниях, как будто на международном горизонте не было ни одной грозовой тучи…» [286] . Эти выводы подтверждал и советский полпред во Франции Суриц, который в своем докладе отмечал, что французская «миссия выезжает в Москву без разработанного плана. Этот тревожит и подрывает доверие к солидности переговоров. Сам глава французской миссии генерал Думенк «остался не особенно доволен характером напутствования, которое ему перед отъездом дали… «Никакой ясности и определенности»» [287] .

286

Булатов В…, с. 180.

287

Трухановский В. Г…, с. 289–290; См. так же Doumenc, «Souvenirs dc la mission en Russic, aout 1939», ff. 11–12, SHAT 7N 3185. См. так же Суриц в Наркоминдел, 3 августа 1939, СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны (сентябрь 1938 – август 1939 г.). // Документы и материалы. – М.: Политиздат. 1971, с. 526–527.

Выводы советского посла Майского, подтверждал и немецкий посол в Лондоне Дирксен, который в своем докладе в Берлин сообщал: «к продолжению переговоров о пакте с Россией, несмотря на посылку военной миссии, – или, вернее, благодаря этому, – здесь относятся скептически. Об этом свидетельствует состав английской военной миссии: адмирал, до настоящего времени комендант Портсмута, практически находится в отставке и никогда

не состоял в штабе адмиралтейства; генерал – точно так же простой строевой офицер; генерал авиации – выдающийся летчик и преподаватель летного искусства, но не стратег. Это свидетельствует о том, что военная миссия скорее имеет своей задачей установить боеспособность Советской Армии, чем заключить оперативные соглашения…» [288] .

288

Донесение германского посла в Лондоне Дирксена статс-секретарю министерства иностранных дел Вейцзекеру. 1 августа 1939 г. (Дирксен фон Г…, с. 441.)

В отличие от второстепенных представителей западных военных миссий, в состав советской входили: Нарком обороны, начальник генштаба, главнокомандующие военно-морским флотом и военно-воздушными силами. Однако, по словам Ширера: «Русские ничего не могли поделать с англичанами, которые в июле отправили в Варшаву для переговоров с польским генштабом начальника генштаба генерала Э. Айронсайда [289] » [290] .

Британская и французская переговорные миссии, направленные в Москву, не были наделены никакими полномочиями, не только для решения вопросов, но даже для их обсуждения. «Это просто не укладывалось ни в какие рамки, – писал позже адм. Дракс, – что правительство и Форин офис отправили нас в это плавание, не снабдив ни верительными грамотами, ни какими-либо другими документами, подтверждающими наши полномочия». Думенк высказывался почти идентично [291] .

289

Отлично знакомого с Россией – во время интервенции он возглавлял британские экспедиционные силы на Севере России, за что позже получил титул барона Архангельского.

290

Ширер У…, т.1, с. 538.

291

Seeds, military mission no. 1, Aug. 12, 1939, C11276/3356/18, PRO FO 371 23072; Instructions, Aug. 15, 1939, ibid.; Drax, «Mission to Moscow, August 1939», ff. 14–15, Churchill Archives, Drax Papers, 6/5; Doumenc, «Souvenirs» ff. 65–66, SHAT 7N 3185 (Карлей М…, с. 257)

Тем не менее, переговоры начались. Главными проблемами военного соглашения стали вопросы: Польши и Румынии; военного сотрудничества.

Польша и Румыния

Польша не может, ни морально, ни политически отказаться от последнего шанса спасти мир.

Ж. Боннэ, министр иностранных дел Франции, 22.08.1939 [292]

Согласно предложенному Англией и Францией варианту политического договора, СССР должен был автоматически присоединиться к обязательствам этих стран в отношении Польши и Румынии. Москва в ответ поставила условием своих гарантий «восточным партнерам» их активное участие в отражении агрессии либо хотя бы пропуск советских войск через их территорию. В противном случае, каким образом, спрашивал маршал К. Ворошилов, СССР может войти в непосредственное соприкосновение с противником и выполнить свои обязательства? [293]

292

DDF. T. XVIII. № 235. (Обичкина Е. О. 1938–1939. Французская дипломатия от «умиротворения» к сдерживанию или политика гарантий. // Мир между войнами. Парадоксы интербеллума./ Сост. А. Музафаров, – М.: Вече, 2019. – 384 с., с. 223.)

293

Доклад Шапошникова Б. М. на совещении с представителями Англии и Франции от 15 августа 1939 г. // Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы… Т.1. М., 1990, с. 222–224.

Британский адмирал «Дракс покинул совещательную комнату ошеломленным. Он был почти уверен, что его миссии пришел конец. «Мы… думали, – писал французский ген. Думенк, – что сможем получить поддержку России, не приводя каких-либо разумных доводов»» [294] . «Своей открытостью, граничащей с простодушием, маршал просто припер нас к стенке», отмечал Думенк, нам не осталось места ни для словопрений, ни для маневра, ни для дипломатических увиливаний [295] . «То, что предлагает русское правительство для осуществления обязательств политического договора, по мнению ген. Думенка, – сообщал французский посол в Москве в свой МИД, – соответствует интересам нашей безопасности и безопасности самой Польши» [296] .

294

«Committee on Imperial Defence, Deputy chiefs of staff subcommittee», meeting of Aug. 16, 1939, C11506/3356/18, PRO FO 371 23072 (Карлей М…, с. 258–259)

295

Doumenc, «Souvenirs», ff. 67–68, SHAT 7N 3185; Запись вечернего заседания военных миссий СССР, Англии и Франции, 13 августа 1939; Запись заседания военных миссий СССР, Англии и Франции, 14 августа 1939, // СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны (сентябрь 1938 – август 1939 г.). Документы и материалы. М, 1971, с. 555–562; 563–572; Andre Beaufre, 1940: The Fall of France, London, 1967, pp. 109–113, 118 (Карлей М…, с. 257)

296

Год кризиса…, Документ № 561.