Союз трёх императоров
Шрифт:
Снова путь по бескрайним тихоокеанским просторам, палящее тропическое солнце, летучие рыбы, запрыгивающие прямо на палубу… В лагуне атолла Эниветок крейсер ещё раз загрузился трофейным углём с парохода «Сити оф Окленд». Кстати, усилиями команды пароход был так хорошо замаскирован крашеным брезентом и пальмовыми листьями, что с расстояния больше десяти кабельтовых он полностью растворялся на фоне берега. По словам лейтенанта Шрамме, в лагуну атолла уже дважды заглядывали японские корабли, но оба раза разглядеть угольщик не смогли и уходили ни с чем.
Поскольку шансы встретить неприятельские транспорты посреди океана были крайне малы, командир «Мур-Мура» принял решение идти опять к Филиппинам. А по пути совершить рейд вдоль Каролинских островов в надежде перехватить какое-нибудь
Для обеих сторон встреча оказалась неожиданной. Зачем французы решили перевести свою большую, но давным-давно устаревшую канонерскую лодку «Зелэ» с Таити на Каролинские острова, не совсем понятно. Наверное, лишь для того, чтобы обозначить своё присутствие в бывших германских владениях, ныне захваченных англичанами и японцами. Мол, мы тоже участвуем и претендуем на свою долю… Так или иначе, но встреча «Зелэ» с «Муравьёвым-Амурским» ничего хорошего французам не сулила. Одно дело, пугать туземцев, совсем другое – вести бой с современным крейсером.
Надо всё-таки отдать должное экипажу канонерки: поняв, что перед ними противник, они сыграли боевую тревогу и подняли стеньговые флаги. Видимо, французы вспомнили о «Варяге» и решили повторить его подвиг, отважившись выйти на безнадёжный бой. «Ну, шаромыжники, принимай русские гостинцы! Вот вам за Москву, сожжённую пожаром! Вот за Малахов курган! За Нахимова! И за Корнилова с Истоминым в придачу!»
Реликтовые пушки «Зелэ» стреляли дымным порохом, и после каждого залпа канонерка окутывалась облаком белого дыма. В русский крейсер французы ни разу не попали – в этом они тоже в точности уподобились «Варягу». Зато обуховские 130-миллиметровки «Мур-Мура» всаживали в древнюю посудину один снаряд за другим, превращая её в груду исковер-
канного железа. Через двадцать минут противник прекратил огонь. Мачты канонерки к тому времени рухнули за борт, на шканцах бушевал пожар, крен на правый борт становился всё сильнее. Оставшиеся в живых матросы прыгали за борт. Капитан 2-го ранга Щетинин приказал сыграть отбой.
Любопытно, что, как и в случае с «Варягом», этот почти незаметный в масштабах войны боевой эпизод получил огромный резонанс. Один американский журналист, случайно оказавшийся свидетелем боя и гибели «Зелэ», написал яркий панегирик в честь славных французских моряков. Правды в нём было процентов десять, не больше, но его публикация в газете «Нью-Йорк Таймс» произвела фурор. Реакция читателей оказалась просто ошеломляющей: героев французской канонерки, «вышедших на верную смерть», превозносили на все лады, ими восхищались, про них сочинили стихи и песни. В английской, французской и даже японской прессе появилось множество статей, обраставших всё новыми и новыми фантастическими подробностями. Утверждалось, например, что первым же снарядом, выпущенным с «Зелэ», был убит командир русского крейсера – «кэптен Скотинин» (буква «Щ» иностранцам явно не по зубам!). А одна французская бульварная газета всерьёз утверждала, будто бы в конце героического боя объятая пламенем канонерка протаранила русский броненосец «Адмирал Амурский» (именно так: «Amiral Amourski»), и в момент удара некий французский офицер по фамилии Шаспо выстрелил в пороховой погреб из револьвера. Далее красочно описывалось, как оба корабля взорвались, и сказочный остров был буквально осыпан их раскалёнными обломками…
За время последующего крейсерства у Филиппинского архипелага в список жертв «Мур-Мура» попали три парохода – два английских и один японский. Наиболее чувствительный урон неприятелю нанесло потопление транспорта «Кодзю Мару», перевозившего продовольствие для маньчжурской армии. Причём значительная часть находившейся в его трюмах пшеничной муки перекочевала в порядком опустевшие провизионные кладовые русского крейсера. Особый восторг вызвали обнаруженные в трюме сорок ящиков австралийского пива. Трофейный напиток не только разнообразил стол офицерской кают-компании, но и в качестве поощрения был роздан нижним чинам.
Однако
сковым тропическим морям. У корабля и его экипажа накапливались проблемы, многие из которых решить не представлялось возможным. В первую очередь это относилось к судовым механизмам. К сожалению, машинно-котельная установка «Мур-Мура» по своей конструкции не была рассчитана на длительное автономное крейсерство. Из десяти паровых котлов корабля четыре были чисто нефтяными, использование в них угля не предусматривалось. Увы, когда запас нефти иссяк, котлы пришлось остановить. Паропроизводительность котельной установки уменьшилась на сорок процентов – соответственно, снизилась и скорость хода. Пополнить запас жидкого топлива в сложившихся условиях было практически нереально.
Впрочем, с угольными котлами дело обстояло тоже не блестяще. Из-за увеличившейся нагрузки начали перегорать трубки, для их замены котлы приходилось останавливать. Но запасные трубки скоро кончились, и механикам не оставалось ничего другого как снизить давление пара. Из-за всего этого, а также из-за обрастания корпуса, скорость крейсера теперь не превышала шестнадцати-семнадцати узлов. Каждый из 440 человек, находившихся на борту, прекрасно понимал, что встреча с любым из вражеских крейсеров-охотников, рыщущих в океане, станет для них фатальной. Но об этом старались не думать.
Тем не менее, напряжение и нервозность в экипаже всё же нарастали. Жара и высокая влажность губительно влияли на здоровье, среди кочегаров начались обмороки. Питание стало хуже, так как часть провианта испортилась, и её пришлось выбросить. К тому же в неимоверном количестве развелись тараканы, что стало ещё одним раздражающим фактором. Как-то ночью наглое насекомое забралось мичману Аренсу в ухо; наутро корабельному доктору Кремеру пришлось извлекать непрошенного гостя пинцетом.
Едва ли не больше всех досталось командиру: он заболел тропической лихорадкой и слёг. Его обязанности временно взял на себя старший офицер старлей Кузьмин-Караваев. Тот тоже изменился: стал вспыльчивым и раздражительным. Вообще, примерно пятая часть команды была в той или иной степени нездорова. Несмотря на все старания Кремера, число больных не уменьшалось, а, наоборот, продолжало расти.
В довершение всех невзгод крейсер в первых числах ноября угодил в жесточайший 11-балльный шторм. Трое суток «Мур-Мур» был игрушкой в руках рассвирепевшей стихии. В один из моментов ситуация на корабле приблизилась к критической отметке: волны сорвали крышки с вентиляционных шахт, и во внутренние помещения хлынули потоки воды. К счастью, шахты удалось заглушить деревянными пробками, а воду, уровень которой в машинном отделении доходил до трёх футов, всё же откачали, пустив в ход все имевшиеся водоотливные средства, включая аварийные.
Между прочим, измотанный экипаж «Мур-Мура» не догадывался, что на самом деле тайфун был ниспослан ему провидением. Поскольку именно он разметал англо-японскую крейсерскую эскадру, уже сидевшую на хвосте русского рейдера и наверняка догнавшую бы свою жертву в ближайшие дни. А так развязка отложилась ещё на месяц…
Вспомогательный крейсер «Корморан» после долгого и не слишком успешного рейда в районе Филиппин и Формозы (удалось перехватить всего два транспорта с контрабандным грузом) направился на остров Паган, чтобы на тайной базе пополнить запас угля. Экипаж «Корморана» не знал, что угольный склад уже обнаружен японцами, и в бухте острова ждёт засада – отряд в составе линкора «Хидзен» (бывшего русского «Ретвизана») и двух крейсеров – броненосного «Адзума» и лёгкого «Хирадо». Командир немецкого рейдера корветтен-капитан Цукшвердт слишком поздно понял, что попал в ловушку. «Корморан» принял безнадёжный бой и через полчаса пошёл ко дну. Однако он, используя свою мощную радиостанцию, успел послать в эфир сообщение о засаде. Радиограмма была принята находившимся в ста милях крейсером «Нюрнберг», который позже ретранслировал информацию на флагманский «Шарнхорст». Адмирал Шпее сильно расстроился: усилия, затраченные на создание секретной угольной базы на Пагане, оказались тщетными.