Союз времен
Шрифт:
— Что ты хочешь услышать от меня? — Креил сидел перед ней в кресле, набросив халат на голое тело. Лейла была одним из врачей, постоянно делающих ему обезболивание, и у них давно установились дружеские отношения.
— Я не знаю. — Она не смотрела на него. — Вы должны понять, лезть в отношения Строггорна и Аоллы я не имею никакого права, но когда-то, я слышала, Уш-ш-ш чуть не довел ее до смерти. Где гарантии, что это не повторится?
— Обязательно повторится, — спокойно сказал Креил. — Поэтому Линган несколько часов отговаривал ее.
— Неужели ничего нельзя придумать? — Лейла не могла смириться
— Можно. — Он тяжело вздохнул, — попытаться увеличить степень ее защиты.
— Почему тогда не сделать этого? — удивилась Лейла.
— Во-первых, это сможет сделать только твой отец, а мне страшно ему даже предлагать. Подобную операцию делали один раз, но человек был при этом мертв. Лао потом рассказывал, что тело дергалось, как живое. Получим адскую боль. Лейла, от боли люди тоже умирают, но еще чаще — сходят с ума.
— Что же это за варварская операция? — Она никогда не слышала ни о чем подобном, хотя сама была врачом. — Неужели это делали Этель?
— Ей. И это страшно, создавать другую нервную систему, — закончил Креил.
— Я читала. При этом нужно заменить обычные пси-входы на Многомерные.
— Это не самое страшное. Плохо, что в мозг придется загнать еще шесть таких пси-входов, длина каждого больше двух метров, и все это — в голову безо всякого наркоза.
— Мозг не имеет болевых рецепторов.
— Конечно, только пси-входы ставятся в определенные, а не случайные места. Трудно сказать, какие это может вызвать ощущения, но ни за что не поверю, что приятные. Хотя, — Креил задумался, — теоретически ты права. Зондаж тоже не должен вызывать боли, а сплошь и рядом вызывает. Психика человека — тонкая вещь.
— Я поеду к Строггорну, попробую его уговорить.
— Вряд ли он согласится, ему для этого придется обзавестись щупальцами. — Креил до последнего момента не хотел говорить ей об этом.
— Зачем? — Лейла прямо подскочила в кресле.
— Иначе он не сможет оперировать. В Десятимерности нельзя использовать обычные инструменты, ты же знаешь, все становится «прозрачным».
— По-моему, и находиться там никакого удовольствия?
— Я не могу, исходи из этого, — честно сказал Креил.
— А кто может?
— Все могут, не знаю только насчет Дига и Аоллы.
— Значит все — это Линган, Лао и отец? — Лейла надолго задумалась. Теперь я понимаю, почему ты не идешь к Строггорну.
— Он наверняка уже об этом подумал, только не решается.
Лейла застала отца все так же лежащим одетым на кровати. Было похоже, что он обманул и вовсе не собирался отдыхать, просто тактично выгнал ее.
— Зачем ты ходила к Креилу? — строго спросил Строггорн. — Мне уже не доверяешь?
— Доверяю. — Лейла всегда ощущала страх, когда он был таким.
— Дожил, собственная дочь боится!
— Я боюсь не тебя. Я боюсь за маму и того, что с ней сделает это чудовище.
— Врать ты горазда. Зачем в это лезешь? Неужели без тебя не разберемся?
— Прекрати, отец! — Лейла готова была заплакать. — Почему у тебя такой характер!
— Почему! Характер! — передразнил Строггорн, вдруг сел и с жалостью посмотрел на нее, слегка поморщившись. — Давай-давай, поплачь, мне от этого легче станет. — Он помолчал, а Лейла старалась сдержать слезы. —
— Я уже взрослая женщина.
— Конечно. — Он согласно кивнул. — Вот твоя мать была взрослой в двадцать пять лет, когда мне попалась, Этель была взрослой в тридцать два, когда схлестнулась с Диггирреном, и, представь себе, не побоялась. А ты до сих пор боишься. Наша страна, с ее тепличными условиями, не способствует взрослению. Не задумывалась над этим?
— Нет. — Ее поразил этот выпад Строггорна. Всегда сложно было угадать, что он скажет.
— Правильно, поэтому меня не понимаешь. Знаешь, сколько уже плохого я сделал твоей матери за ее жизнь?
— Кое-что.
— Про костер точно кто-нибудь проболтался? — По реакции Лейлы сразу было понятно, что это так. — Очень хорошо. Аль-Ришад назвали неправильно, правильно — Страна Большого Трепа. Не понимаю, как я вас всех столько лет терплю! — Строггорн помолчал. — Открою тебе тайну, раз ты моя дочь и все равно большую часть знаешь. Костер — вовсе не самое страшное, что я сделал. Помимо этого, практически силой заставил твою мать лечь со мной в постель… Что это ты побледнела? Забыла уже, как мы любим друг друга? По моему мнению, а у меня более чем достаточный опыт в таких делах, хоть это и неприлично говорить дочери, Аолле мужчины не нужны, мы ей надоели до чертиков еще в глубоком прошлом. Это страшно, что я сейчас скажу, но иначе ты не поймешь: ее принуждали, силой, как правило, к половым сношениям, еще с одиннадцати лет. — Лейла стала совсем бледной, и Строггорн некоторое время пережидал, пока она придет в себя. — Иногда она было вынуждена делать это за деньги. А основная ее проблема как женщины в том, что Аолла слишком нам нравится. И Лингану, и мне, и Дигу… Вот Лао любит повторять, что она ему как дочь, только так ли это? Он невероятно тактичный человек, никогда и вида не подаст. Твоя мать — женщина совершенно фантастической притягательности и не только для землян, судя по всему. Уш-ш-ш уже чего только не придумывал, чтобы ее вернуть, а кончается, как обычно в ее жизни — принуждением.
— Как это страшно, отец, все, что ты говоришь. — Лейла не смотрела на него и уже грызла себя за то, что вызвала Строггорна на откровенность.
— Поэтому я и считаю, что ты еще маленькая, лезть во все это. — Он помолчал. — Я уже несколько раз жестоко оперировал ее мозг. Не могу тебе передать, как это страшно для меня. Даже давал клятву, что никогда больше не сделаю этого, и почти сразу пришлось ее нарушить, иначе твоя мать погибла бы. На Земле нет другого человека моих способностей и обычно у меня нет выбора — приходится лезть к ней в голову. — Он говорил спокойно, но был рад, что Лейла не смотрит на него. — Поставь себя на мое место. Кто-то приходит к тебе и говорит, что считает разумным истязать самого близкого тебе человека и предлагает сделать это тебе лично. Последствия непредсказуемые. Может быть, это поможет, а не исключено, что наоборот — или Аолла сойдет с ума сразу, во время операции, или потом, когда Уш-ш-ш с ней будет расправляться. А потом всю оставшуюся жизнь, я буду расплачиваться за это, думая, что зря согласился. Ну что Дорн? Аолла привыкла там жить, это для нее вторая родина, не так и страшно, если задуматься.