Союз времен
Шрифт:
— Мне раздеться? — спросила Аолла.
— Лучше прими душ. — Он протянул ей халат, и она ушла в ванную. Раздеваться при нем было выше ее сил. Когда Аолла вернулась, Строггорн невозмутимо сидел в кресле, без маски, которая обычно скрывала его лицо. Эмоции не отражались в его мозгу, и она подумала, что не встречала человека, который бы так мог владеть собой.
— Ложись. — Строггорн кивнул на кровать, — я сам тебя раздену, раз так.
От каждого его прикосновения Аолла вздрагивала, хотя у него были мягкие ласковые руки.
— Боишься? — уточнил Строггорн. —
Аолла удивилась, подумав: «Куда же еще больнее», и села на кровати, вглядываясь в черное окно.
— Как сегодня все странно, и розы совсем не пахнут, а уже ночь. — Аолла увидела всполох в окне. — Не пойму, почему сразу наступил день?
…Было совершенно невозможно определить, насколько серьезно он говорит, и Аолла постаралась расслабиться, закрыв глаза.
— Не нужно закрывать глаза, — сказал Строггорн.
— Почему? — Аолла удивилась, но послушалась его. Ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось и она смогла уйти домой. Прошло много времени. Аолла устала сопротивляться, ей так хотелось покоя, и потихоньку, в полудреме, она перестала понимать, с кем находится.
— Так не пойдет. Ты согласилась на это на моих условиях, и я хочу, чтобы ты сняла блоки, — совершенно спокойно сказал Строггорн. На миг ей показалось, что этот человек вообще не способен ничего чувствовать.
— А как-нибудь обойтись нельзя? — простонала она.
— Неужели тебе доставит удовольствие, если я сниму их силой? — спросил он. Аолла попыталась снять блокировку, но блоки не слушались ее.
— Не пойму, почему не получается, что-то не так. — Она снова посмотрела на окно. — Сейчас день или ночь?
— Я просил тебя снять блоки! — сказал Строггорн. Аолла посмотрела в его, сейчас совершенно синие, глаза — это так поразило ее, что она сразу села на кровати.
— Почему у тебя стали синие глаза? Разве мы в Многомерности? — Аолла нахмурилась и еще раз посмотрела в его, сейчас серые с синими полосами нарастающего гнева, глаза. — Господи, что это? — вскрикнула Аолла, в ужасе уставившись на Строггорна, и попыталась встать с кровати, совершенно отчетливо увидев, как кожа на его руках на глазах стала чернеть. Она дико закричала…
Перед Аоллой, сидящей на краю глубокой пропасти, казавшейся бесконечной в ирреальном инфракрасном свете, раскинулся во всем своем великолепии Каньон. Ее сердце колотилось, не желая успокаиваться. Уш-ш-ш сидел рядом, пристально вглядываясь своими совсем синими сейчас глазами, его крылья стали почти черными от гнева.
— Зачем? — спросила Аолла, ей хотелось плакать. Но на Дорне не было слез, и гнева у нее тоже не было — бесконечная усталость и тихая боль.
— Почему ты не сняла блоки? Поняла?
— Конечно поняла. Ты же не знаешь земных чувств и не можешь смоделировать псевдореальность достоверно.
— Ладно, теперь только одно, — обронил Уш-ш-ш.
—
— Можешь предложить другой вариант?
Уш-ш-ш дал ей немного отдохнуть, а потом попросил снова подняться в воздух. Аолла тяжело взлетела, продолжать все это у нее уже не было никаких сил.
— Только не надо больше псевдореальности, — попросила она, опасаясь, что это просто сведет ее с ума.
Уш-ш-ш сделал большой круг, набирая высоту, и Аолла снова отчетливо увидела, как потоки энергии из Каньона потянулись к его телу. На огромной скорости тень надвинулась на нее, сомкнулись блоки, увеличивая защиту, мощный удар, словно тайфун, налетел на мозг… и Аолла очнулась снова на краю Каньона, не понимая: все уже закончилось или еще не начиналось и ее блоки выдержали пси-удар?
— Что с тобой делали на Земле, нет желания рассказать? — спокойно спросил Уш-ш-ш. — А когда они это делали, им не пришло в голову, что этим только увеличат твои мучения, потому что мне придется повысить мощность удара и, значит, будет намного больше шансов повредить твой мозг?
Аолла не ответила. Она хорошо знала, чем руководствовались Советники, проводя эту чудовищную операцию — они хотели сохранить ее земную личность. Ставка была слишком высока, чтобы думать о последствиях. Уш-ш-ш снова заставил ее подняться в воздух. Снова удар, потеря сознания на миг — и край Каньона, где она отдыхала, беспомощно сложив крылья. Аолла поняла, что он увеличивает мощность постепенно, чтобы снизить вероятность повреждения ее мозга, но это действительно увеличило ее мучения. После восьмой неудачной попытки, когда она беспомощно легла на самый край, заглянув в пропасть, мысль соскользнуть туда и покончить разом со всем пришла ей в голову, но тут же Аолла поняла, что Уш-ш-ш догонит и не даст ей погибнуть.
— Хорошо, ты слишком устала. — Он понял ее мысль. — Последняя попытка и продолжим завтра. Я отнесу тебя домой, чтобы ты могла отдохнуть.
Аолла так устала, что сейчас даже это неопределенное обещание отдыха вызвало ее благодарность, и она почти с радостью поднялась в воздух, тяжело взмахивая крыльями и набирая высоту. Каньон искрился под ней, рассекая темноту ночи огромной извилистой змеей чудовищной расщелины на теле планеты, и Аолла в который раз удивилась его красоте.
Это слегка отвлекло, всего на миг. Глаза Уш-ш-ша, бездонные, огромные, ярко-красного цвета, налетели на нее, обрушился раскалывающий голову удар, пронзая все тело и рассекая его надвое, блоки выросли, пытаясь задержать бешеный поток избыточной энергии и защитить мозг, и почти сразу провалились, исчезая в пронзительном свете пси-лучей. Огромное НЕЧТО, не имеющее названия, вошло в нее, поглощая личность, и чувство, вмещающее в себя все земные эмоции и эмоции дорнцев, непонятные, не передаваемые никакими словами, захватило ее, втягивая в водоворот нечеловеческих переживаний. Аолла закричала — и этот крик распространился на многие километры над планетой, — а затем сложила крылья, начиная бесконечное падение.