Создания смерти, создания тьмы
Шрифт:
— Да пусть хоть камни падают — мне наплевать, — невозмутимо откликнулся Леон.
Он отшвырнул на пол журнал и уставился мимо меня на Рейчел: она вошла в комнату следом за мной. Появление девушки не вызвало у Леона даже искры интереса. Я уже стал подумывать, что этот Леон давно покойник, только ни у кого не хватает духу ему об этом сказать.
— Она со мной, — объяснил я на всякий случай.
И тут Леон как будто проснулся.
— Сегодня вечером в десять. Жди со своим другом на перекрестке у Стархилл. Приведешь еще кого-нибудь — пеняй на себя: Лайонел продырявит вас обоих.
Он поднялся и направился к
— Впечатляет, — сказал я, — но это смешно, пока оба глаза на месте.
Мне показалось, что мертвый взгляд искалеченного глаза Леона проник мне в душу, чтобы сгноить ее и обратить в прах. А когда он ушел, я не слышал его шагов на галерее.
— Это один из твоих друзей? — поинтересовалась Рейчел.
Я вышел из комнаты и оглядел уже пустой двор.
— Да уж, только его мне в друзья и не доставало.
Луис с Эйнджелом завтракали поздно. Когда они вернулись, я постучал к ним в номер.
— Кто там? — откликнулся Эйнджел несколько мгновений спустя.
— Это Берд. Вы оба в приличном виде?
— Черт, надеюсь. Входи.
Луис в постели читал «Таймс пикейун». Голый Эйнджел, прикрывшись полотенцем, сидел рядом.
— Полотенце ради меня?
— Боюсь, вдруг твоя ориентация пострадает.
— Ну да, только я, скорее, не спутаю ее, а потеряю ее остатки.
— Очень остроумно для парня, который спит с психологом. Почему бы тебе не платить просто по восемьдесят баксов за час, как поступают все?
Луис оторвался от газеты и окинул нас скучающим взглядом. Может быть, они с Леоном были в дальнем родстве?
— Меня только что навестил парень Фонтено, — объявил я.
— Наверно, красавчик?
— Он самый.
— Мы в деле?
— Сегодня в десять. Тебе стоит забрать свое имущество и вооружиться поосновательнее.
— Я пошлю своего парня, — Луис под простынями лягнул Эйнджела.
— Я что, мальчик на побегушках?
— Он самый, — подначил Луис.
— Отвечать не буду, это ниже моего достоинства, — продолжал разыгрывать обиженного Эйнджел.
— Для парня с полотенцем на причиндалах у тебя достоинства через край, — заметил Луис, возвращаясь к газете.
— Но полотенце-то большое, — фыркнул Эйнджел.
— Да уж, сколько места даром пропадает.
Я оставил их препираться и вернулся к себе. Рейчел стояла у стены, скрестив руки, и хмурилась.
— Ну, что дальше? — она начинала сердиться.
— Мы снова едем к Джо Боунзу.
— И Лайонел Фонтено его убьет, — выпалила она. — Он ничуть не лучше Джо Боунза. Ты с ним, потому что это выгодно тебе. А что произойдет, когда Фонтено его убьет? Что-нибудь изменится к лучшему?
Я не ответил, но прекрасно понимал, как дело пойдет дальше. На рынке наркотиков произойдет некоторое замешательство, после того как Фонтено пересмотрит или расторгнет сделки. Взлетят цены, и появятся трупы, когда те, кто посчитает себя достаточно сильными, бросят вызов Лайонелу, и он в живых их не оставит, в этом я не сомневался.
Рейчел была права. Я встал на сторону Фонтено из корыстных соображений.
— И рядом с тобой будет Луис, — тихо проговорила Рейчел. — Господи, до чего же ты дошел!
Позднее я отправился в Батон-Руж и убедил Рейчел поехать со мной. Между нами словно кошка пробежала. Рейчел, подперев щеку, уставилась в окно и ехала так почти всю дорогу. Молчали мы до разъезда 166, направляясь в сторону университета штата Луизиана, неподалеку от которого находился дом Стейси Байрон. И тогда я заговорил, чтобы прояснить ситуацию и разрядить атмосферу.
— Рейчел, чтобы найти убийцу Сьюзен и Дженнифер, я сделаю то, что должен. Мне это необходимо, иначе у меня внутри все умрет.
Она ответила не сразу, мне даже стало казаться, что она совсем не заговорит.
— Ты уже умираешь внутри, — она по-прежнему смотрела в окно, и мне были видны в стекле отражения ее глаз, следивших за меняющимися пейзажами. — Твоя готовность во всем этом участвовать тому свидетельство.
— Берд, я тебе не судья, — за всю дорогу она впервые посмотрела на меня, — и не голос совести. Но ты мне не безразличен, и я не могу сейчас разобраться в своих чувствах. Одну половину меня тянет уйти и не оборачиваться, но другая желает остаться с тобой, и ей это необходимо. Я хочу, чтобы все закончилось, хочу все прекратить для общего блага, — она снова отвернулась, оставляя меня размышлять над ее словами.
Стейси Байрон жила в небольшом белом доме, обшитом вагонкой с выкрашенной в красный цвет дверью. Краска на доме местами облупилась. Недалеко находились торговый центр с большим супермаркетом, фотоателье и круглосуточная пиццерия. В этом районе, прилегающем к территории университета, основную часть населения составляли студенты. В некоторых домах первые этажи занимали магазины, где продавались подержанные компакт-диски и книги или длинные балахоны в стиле хиппи и огромные соломенные шляпы. Мы миновали дом Стейси Байрон и остановились у фотоателье. Почти у самого ее дома стоял синий автомобиль, в котором спереди сидели двое мужчин и, как видно, изнывали от скуки. Парень на водительском месте, посасывая карандаш, задумался над кроссвордом: сложенная вчетверо газета лежала на руле. Его напарник, уставившись на дверь дома Стейси, выстукивал какую-то мелодию на приборной доске.
— Кто это? ФБР? — спросила Рейчел.
— Может быть. Но, скорее всего, местные полицейские. Работа нудная и неблагодарная.
Мы некоторое время наблюдали за ними, потом Рейчел включила радио, и мы слушали, как сменяют друг друга «Раш», «Стикс», Ричард Маркс.
— Ты пойдешь в дом? — поинтересовалась Рейчел.
— Может быть, обойдется без этого, — я кивнул в сторону дома. Оттуда вышла Стейси Байрон в белом обтягивающем платье с плетеной корзинкой на руке и направилась в нашу сторону. Ее белокурые волосы были собраны сзади в хвост. Она кивнула парням в машине. Они бросили монету и тот, кто сидел рядом с водителем, вылез из машины. Он был среднего роста, и наметившееся брюшко уже проступало сквозь пиджак. Он потянулся, разминая ноги, и двинулся к торговому центру вслед за Стейси.