Созданная огнем
Шрифт:
– Просто рад, что ты вернулась, – сказал Шейн. – Мой брат тоже будет рад. Его морозильник наполнен йогуртными батончиками, у которых скоро истечет срок годности. Мы пришли, чтобы срочно это исправить, но он отказывается с нами делиться. Он прячется на патио, игнорируя нас и притворяясь, что работает.
– Не волнуйся. Я не позволю Майклу выбросить йогурты, – сказала Кэрри, сильно шмыгая носом. – Черт. Не заставляй меня плакать. Вы можете все уйти?
– Ну, это твой дом, – разумно сказал Шейн. – Если хочешь нас выгнать, валяй.
– Да. Идите, – сказала Кэрри, кивая и боясь сказать
– Если у тех йогуртных батончиков скоро истечет срок годности, мы с Уиллом могли бы взять коробку домой, – предложила Джессика, от чего Уилл покраснел и ругнулся на нее.
– Ну, я тоже ненавижу, когда продукты пропадают. Поэтому и мы с Люком возьмем коробку, – сказала Эллен, толкая локтем рассмеявшуюся Джессику.
Люк схватил Эллен за руку и дернул ее к двери.
– Я тебя умоляю. Я, черт возьми, адвокат и мы можем позволить себе купить свои собственные. Какой вкус тебе нравится?
Уилл и Джессика смеясь, вышли за дверь вслед за ними.
Шейн помахал Брук.
– Давай, Рыжая. Я подвезу тебя до дома твоей матери, так чтобы тебе не пришлось идти туда пешком.
– Нет… я что кажусь такой тупой? – спросила Брук. – Ближайшие час или два, маме с Уиллом я там буду не нужна. Либо отвези меня поужинать, либо подбрось до моей машины.
– Тогда ужин, – сказал Шейн.
Брук обняла Кэрри.
– Когда ты исправишь любовную жизнь Шейна, поработаешь над моей после этого?
Кэрри рассмеялась.
– Конечно. Прямо сейчас я безработная. И пока я ищу место, чтобы открыть галерею, у меня полно времени.
Брук похлопала ее по щеке и вышла вместе с Шейном за дверь.
Кэрри вздохнула, когда, наконец, наступила благословенная тишина. А затем вернулась в спальню и достала документы на развод.
***
Сквозь шум сварки, Майкл услышал, как отъехала дверь на патио, однако так и не повернулся и даже не поднял маску. Его голос был приглушенным, но все равно в нем чувствовался гнев и он надеялся, что его брат был достаточно умным, чтобы понять намек и не стать его боксерской грушей.
– Если ты еще раз подразнишь меня этими йогуртными батончиками, то я определенно надеру тебе задницу, – сказал Майкл.
– А зачем мне тебя ими дразнить? Если я захочу, то сама возьму. Я здесь тоже живу, знаешь ли, – ответила ему Кэрри.
Услышав ее голос, мужчина в маске повернулся и она, притворно испугавшись, отшатнулась.
– Черт возьми… ладно, Майкл. Я ни одного не съем, пока ты не скажешь. Ты такой любитель покомандовать, – прокричала Кэрри, чтобы не рассмеяться над его шоком.
Майкл отложил инструменты и снял маску.
– Кэрри… ты вернулась, – сказал он, закрывая глаза. – Я подумал, что это был Шейн.
Кэрри театрально вздохнула.
– Ага, думаю, что теперь ты часто будешь нас путать, поскольку я вернулась к своему естественному цвету волос.
– Ты покрасила волосы, – только заметив, сказал Майкл. – Ты блондинка. Ты… ты потрясающая блондинка. Теперь я определенно понимаю, почему выбрал тебя в колледже.
–
– Нет… прости, – сказал Майкл, глядя в сторону и отходя от нее. – Это всегда будет проблемой, да?
– Ты бы предпочел, чтобы я снова перекрасилась в темный цвет? – спросила Кэрри.
Майкл покачал головой.
– Нет. Я бы предпочел, чтобы ты была самой собой и позволила мне быть с тем человеком, даже если она всегда будет меня немного ненавидеть. Думаю, что со временем я смогу достаточно ее полюбить, чтобы сбалансировать плохие воспоминания многими, многими хорошими.
Кэрри кивнула.
– Ладно… договорились.
– Договорились? – спросил Майкл, наморщив лоб. – Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что не знаю, смогу ли когда-нибудь полностью преодолеть прошлое. Я не простила ни тебя, ни себя, Майкл. Ты видел, каково это было потерять ребенка по естественным причинам. Что говорить о том, когда добровольно выбираешь аборт. И, несмотря на то, что это чертовски тяжело сделать, я все равно это сделала. Никто не представляет, как будет сожалеть, пока этого не сделает. Но я так же должна сказать, что при тех же обстоятельствах, снова бы сделала то же самое. Ты не знал меня. И я по-настоящему не знала тебя. Когда два незнакомца занимаются сексом, они не должны создавать ребенка, который никому не нужен, – сказала Кэрри. – Из-за этого решения я в течение многих лет чувствовала себя плохим человеком. От того, что я также не хотела и нашего второго ребенка, первый раз кажется еще ужасней.
– Я женился на тебе не только из-за ребенка. Когда я увидел тебя три года назад, я сразу же тебя захотел, – сказал Майкл, снова подходя к ней ближе. – Не только хотел, но у меня было чувство, что ты предназначена для меня. И я от всего сердца жалею, чтобы этого не случилось, когда мы впервые встретились.
Кэрри подняла к его лицу руку и вздохнула, когда Майкл закрыл глаза и прикоснулся к ее ладони. Это любовь, подумала она. Споры и ссоры. Попытка во всем разобраться. Попытка предложить утешение, вместо того, чтобы причинить кому-то больший вред.
– Ну, я не хочу, чтобы наше прошлое исчезло, даже его плохие части, – сказала Кэрри, так шокируя этим Майкла, что его глаза распахнулись. – Если все это изменить, то должны измениться и те недели, что мы прожили вместе, когда ты обо мне заботился. Именно тогда, я начала искренне тебя любить и научилась тебя ценить.
На глазах у Майкла появились слезы, и Кэрри вытерла их большими пальцами.
– Изменить прошлое, значит изменить момент, когда я сказала себе «пошло все к черту» и решила, что намного больше хочу иметь будущее с тобой, чем эмоциональные доспехи, которые я надела, защищаясь от страданий. Как бы трудно это не было, я принимаю детей, что мы создали и потеряли. Я принимаю своих предыдущих мужей и твоих женщин, просто как то, что случилось, когда мы старались как можно лучше прожить свои жизни. Я принимаю все, что мне придется сделать, чтобы полностью стать самой собой и иметь возможность сказать тебе – я действительно хочу быть твоей женой.