Создать бога

Огромная мерзкая тварь из проклятого подземелья с утробным звуком кинулась на соклановца и, разорвав на нем, словно старую ветошь, тяжелую бронезащиту, вгрызлась в мягкую брюшину. Крепкий воин 58-го левела, взмахнув ватными руками, отлетел в противоположную стену. Раздался отчетливый хруст костей, яркая красная кровь щедро брызнула в разные стороны. Пашка уже уперся спиной в угол, а ноги, проскальзывая по полу, упорно продолжали толкать его назад. Оружие было направлено прямо на монстра, палец на спусковом курке судорожно дергался, но кроме сухих щелчков ничего не было слышно. Все, он пуст. Отвратительная, вызывающая животный страх, морда медленно повернулась в его сторону. Чужие, черные, немигающие глаза смотрели прямо ему в лицо, воздуха не хватало, горло больно сжалось, руки тянулись сдернуть застежки защитного комбинезона, но запутались в каких-то ремнях амуниции. Неуловимо быстрым движением монстр метнулся к нему. Пашка крепко зажмурился, откинув голову назад, сильно стукнулся о камень и заорал от ужаса. Тварь навалилась на него, лизнула в щеку, что-то крикнула и громко замурлыкала.

Павел резко открыл глаза. Он неудобно лежал на животе, в своей кровати, прижавшись к стене, руки запутались в простыне, а на нем сидел его домашний

будильник Пушкин, здоровый кот с хорошим аппетитом и отсутствием любых признаков совести.

"Фууух!.. – выдохнул Пашка, уронив голову и наконец, задышал. Сердце громко стучало, лицо было мокрым от пота. Пришло облегчение и реальности своего привычного мира: "Слава Богу! Неее, ну его!"

Вид ужасного порождения катакомб все еще стоял перед глазами, и оно было отчетливым и очень натуральным. Оно было так близко… И двигалось, с пугающей до чертиков, быстротой… Шансов у него не было никаких… Даже с полным боезапасом… даже с мощными разрывными патронами в магазине… Он бы не успел сделать и пары выстрелов, самый полный, выпущенный в упор боекомплект, не смог бы задержать этого… эту… Пашка не мог придумать названия своему кошмару. Оно было не нарисованным, не компьютерным образом…

Раздалось требовательное мяуканье, и Пашка снова открыл глаза.

"Да, блин, слазь уже с меня. Слышу, я слышу". – Он развернулся и кот спрыгнул на пол и, усевшись так, чтобы его было видно, и кое-кто не забыл покормить любимое животное. Павел потер голову, оглянулся на стену, посмотрел на руки, на причудливо запутанную простыню, освободил с улыбкой путы и ухмыльнулся причудливой игре воображения. "Фантазия бьет ключом, – подумал Пашка, – надо же так вывернуться было… Испугался до усрачки! Нееет, надо заканчивать с этими ночными посиделками". Компьютерная игра "Дыхание Хаоса" самая популярная стрелялка последних лет имела последователей по всему миру. Зависал в ней и Пашка, здоровенный рейнджер 52 уровня, член клана "Ночные призраки". Его рекордом было 30-часовое погружение в игру, когда его клан захватил развалины крепости Кракс, и они зачищали подземелье уровень за уровнем. Тогда они здорово поднялись, в смысле добычи и личного продвижения, а их клан, на короткое время, попал в десятку лучших. Они с парнями, до сих пор, с удовольствием вспоминают те счастливые моменты, удачу, которая была на их стороне и по прохождению подземелья, и то, что позволила всем, без исключения собраться вместе. Больше такого не повторялось, всегда мешали обстоятельства, семьи, дети, жены. Не то, что это был способом заработка и, хотя какие-то дивиденды игра приносила, а на игровом форуме каждая вторая тема касалась тренингов и курсов по быстрому, но очень реальному зарабатыванию, Паше и парням хватало благоразумия оценивать свои силы, как более чем скромные. Во-первых, недостаточно мощное железо, во-вторых, нехватка свободных средств, но и это не главное, свободное время, вот что было самым ценным ресурсом, его постоянно и хронически не хватало. У Пашки, была еще одна напасть – отсутствие быстрого и надежного интернета у них в поселке сводило на нет все преимущества новой видеокарты известного производителя и последней модели процессора. Только поздно вечером, выставив приемлемый уровень графики, можно было погрузиться в игру и испытать настоящее удовольствие от прохождения трудных заданий и сплоченности боевой группы.

Кот снова напомнил о себе, потершись о ноги. Павел встал, и кот быстро побежал в сторону кухни, подсказывая дорогу к холодильнику. Парень хмыкнул, но его питомец по имени Пушок, в обиходе просто Пушкин, не сомневался ни на секунду в наличии еще одного вкусного пакета мясного желе, и он оказался прав. " Ну, скажи, я прав? Да? Я прав? Прав?" – спрашивал непрерывно кот, путаясь под ногами.

"Да-да! Ты прав! Прав, говорю, Пушкин! Насчет еды тебя не проведешь, кошкин сын! – говорил Паша, доставая последний пакетик с кормом, и вывалил содержимое в чашку. – И насчет кошек тоже".

И пока Пушкин был занят едой, он включил чайник и уставился рассеянным взглядом в окно. Оставался какой-то неприятный осадок после пробуждения. Сон не желал рассеиваться после нескольких минут бодрствования, как происходило обычно, что-то мешало отмахнуться от него привычным образом. Мерзкая маска отчетливо всплыла перед глазами. Что не так? Ну да, он испугался, сильно испугался.

"До усрачки. – повторил Пашка, вспоминая липкий, холодный комок в животе и собственный истошный крик от ужаса. – Так меня давно никто не пугал".

Были, конечно, страхи в детстве. После ужастиков, он одно время боялся ходить ночью в туалет и не выключал свет в коридоре. Он помнит фантастический рассказ, после которого панически боялся паровозов. Высоты боялся, глубокой воды и водоворотов, огромных собак, школьных дерзких хулиганов, живущим по своим, непонятным, для обычным ребят, законам. И в лесу он терялся и в незнакомом месте. Однажды Паша видел, как в парке, с огромной качели-лодки, на десяток человек, упал парнишка и по нему, словно по куску теста, прошлась та самая лодка. Люди вопили, кто-то бросился и вытащил парнишку из-под тяжелой раскачивающейся лодки, но этот случай врезался намертво в его память и он обходил те качели по широкой дуге. В общем, как все нормальные люди, прошел через детские страхи со шрамами и прочими отметинами, но без особых потерь и потрясений. Но сегодняшний кошмар сравнить было не с чем, он был победителем, абсолютным, мать его, чемпионом. И вот, что смущало его особенно, он не может припомнить, что видел где-нибудь или когда-нибудь эту морду. Ни в фильмах, ни в играх, ни на картинке. И представить себе, что видел это раньше, но забыл, невозможно, совсем никак. "Такое ощущение не забудешь и через сто лет. – Пробормотал Паша тихонько вслух и испуганно оглянулся. – Черт!"

Пока чайник закипал, он жадно отпил холодной минералки из пластиковой бутылки. Чайник победно зашумел и отключился, любимая чашка, две ложки любимого кофе, две ложки сахара, чуть-чуть молока. Пушкин уже закончил ранний завтрак и сидел в дверях, старательно умываясь. Паша, ожидая, когда кофе немного остынет, смотрел на кота. Была одна смутная мысль, которая никак не давалась ему для понимания.

Итак. Можно ли увидеть во сне то, что никогда не видел раньше? Все, что Павел читал по психологии, было научно-популярным и околонаучным. Но здравый смысл подсказывал, что в памяти должны сохраниться образы, когда-либо увиденные им или пережитые события. Это подтверждали его сны, простые, обычные сны, когда ему вдруг снилась девочка с красным бантом, и он радостно бежал с ней наперегонки, а потом они делали вместе секретки в песке. Было ему 4 года, может чуть больше. Он не помнил,

как ее зовут, позднее всплывало имя Маша, в чем он был не уверен, но радость узнавания была настоящей, это точно. Что-то еще он читал про ложные воспоминания, но там с испытуемыми работал опытный психолог и люди были уверены в том, чего с ними не было. Ничего подобного с Пашкой не происходило, обычная жизнь обычного парня. Он верил, конечно, что имеет достаточное воображение, чтобы создать новый мир, наполненный супергероями и злодеями, просто не хватает таланта художника изобразить это на бумаге. В компьютерных играх были достойные образы, настоящие кошмарные порождения, созданные ненормальными психами-художниками, но он с ребятами прекрасно понимал, как они там, у себя в далеких заграницах, работают и что принимают для стимуляции мозга. Другими способами не объяснить, с чем им иногда приходилось встречаться в мрачных подземельях. С каждым годом игры становились изощренней, способов напугать, погрузить в атмосферу ужаса, становилось все больше, без психологии здесь было не обойтись, к каждому замочку подбирался свой ключик. Кого-то пугала темнота, кого-то мерзость в темных углах и на стенах, лично его, Пашку, страшило ожидание чего-то плохого и оно, как правило, сбывалось. И еще музыка, звуки! Каждый раз он попадался, как простак, на одни и те же уловки, вздрагивая от неожиданности, когда на него выскакивал из-за угла, с утробным криком, очередной мертвец или то, что выбранное, по ошибке, оружие не останавливало монстра, а менять он не успеваю. Зачем ему это? Он спрашивал себя и не раз, но четкого ответа не было. Страх давал ощущение полноты жизни, но другой жизни, не той обычной, с нудными соседями, обязательной работой, с пылью на столе и полу, а настоящей, геройской, где ты властен, где ты можешь и делаешь невероятные вещи и монстр, в конце концов, дохнет, распыляется от огненного удара, на мелкое части. Еще более определенно высказался Красный, его напарник по клану: «В жизни меня многие могут взять за жопу – жена, шеф, отец, но в игре, я сам беру всех за жопу!", и многие парни с ним были согласны. А Бурый пояснял, что в фильмах-ужастиках редко, кто может дать достойный отпор злодею, в то время как в игре, они сами превращались из жертв в этаких чудовищ из незваного далёко, что прилетали и устраивали кровавый геноцид местному населению, пусть мерзкому и ужасному. Это патология, клиника, он согласен, но пока это остается в игре и не выплескивается на его жизнь, он будет играть и мочить всяких уродов, и плохих, и хороших. В глубине души, Пашка осознавал, что не только из-за этого его тянет в игру, страх не блестящая монетка с двумя сторонами, и страшно, и приятно, а скорее колючий куст, глубоко пустивший корни. Нет одного простого объяснения, нет примера из чужой жизни или одной умной фразы, что все проясняет. У каждого есть свое, потаенное, спрятанное в наглухо забитых подвалах и чердаках памяти. Копаться в этом было пострашнее, чем оказаться одному, без поддержки в замке рейсового босса, монстры в игре были нарисованными и ненастоящими, их можно было уничтожить, обойти или, хотя бы поставить на паузу, в отличие от реальности. Было что-то еще загадочное, мешающее выкинуть из головы и забыть, как простой кошмар. Павел с досадой вздохнул и откинулся на диване. Загадки это, конечно, хорошо, но не с ним в главной роли. Почему он об этом думает? Приснился кошмар, это бывает. Неприятно, но не смертельно и редко. Испытал непривычные ощущения? Да, и это выбило его из привычного ритма. Как с этим разобраться? Никак. Ситуация иррациональная и обычные способы здесь не работают. Логика отдыхает. Разумных объяснений нет. Все? Все. Пора за работу приниматься, все равно спать не будет, так хоть делом займется, он отпил кофе, взглянул на кота. Тот заканчивал моцион и поглядывал вокруг, видимо работал над приоритетами своих важных дел. Они с Пушком хорошо понимали друг друга, потому что в основе их дружбы лежало уважение. Нет, было всякое, и ссоры и скандалы, Пушкин тот еще крендель, да и Павел не отличался примерным поведением. Но была у них общая черта, они были умными ребятами, это было не отнять, и они готовы были уступать. Пушкин моргнул глазами в ответ на взгляд хозяина, мысленно соглашаясь с его доводами, а может просто сказал спасибо за вкусный завтрак.

"Ладно, что у нас на сегодня? Клиент – одна штука, заданий – две штуки, и… Все. – Озвучил Павел план на сегодня. – Клиент в городе, туда минут сорок, там полчаса. Остальное дома часа на три работы за компом. Обновить свой профиль на сайте фриланса, загрузить свежие работы. Что еще?"

Кот двинулся к нему, не отрывая взгляда, потянулся и запрыгнул на диван.

"Ну, конечно, про тебя не забуду. Как я могу? Ты же мне весь мозг полюбишь.– Павел погладил кота и тот согласно заурчал, толкая головой в ладонь. – И в магазин зайти. Можно в городе, там выбор побольше". На кухне пластик бутылки минеральной воды расправился и громко щелкнул. Пашка от неожиданности вскрикнул и через мгновение засмеялся над собой: "Вот же, блин, воин! Ладно не начал отстреливаться!" – представил себе Паша картину стрельбы по бутылкам на кухне и захохотал еще громче. Пушкин с сожалением поглядел на сумасшедшего хозяина и широко зевнул.

Через тридцать минут Павел закончил весь обязательный утренний ритуал, посмотрел в зеркало и остался доволен. Презентабельный вид, аккуратная прическа, приятный парфюм и хотя клиентом был мужчина, по своему опыту Пашка знал, что первое впечатление действует вне зависимости от пола. Это правила игры, и соблюдать негласный кодекс означает что, он знает эти правила и согласен им следовать. Это здорово помогало экономить время и отсеивать неадекватных людей. Умные клиенты понимали, с кем они имеют дело, и получение очередного заказа не заставляло себя долго ждать.

Павел снял телефон с зарядки и поискал глазами ключи от машины. На обычном месте, на тумбочке в прихожей, ключей не было. От квартиры были, в ящике лежали от почты, от садового домика, еще от чего-то забытого и пара ключей от давно забытого. От машины не было. Пашка проверил карманы, одежду на вешалке, даже в зимней куртке посмотрел. На полу, под тумбочкой, под ковриком, в обуви. Еще раз в тумбочке и один раз за тумбочкой. Все, больше в прихожей ничего не было. Что за хренотень? Павел стоял и тупо смотрел на пустую тумбу и свои руки. Ключи всегда лежали на тумбочке. Первым делом, что Пашка делал, открыв квартиру, это клал ключи от машины и квартиры, а потом раздевался, снимал обувь и проходил в комнату. Это привычка, многолетняя привычка. Поступить иначе, это… ну, это как разуться в туалете, а одежду положить на плиту в кухне. Пашка уже начинал нервничать, быстро прошел в комнату, окинул взглядом стол и под столом, проверил диван, кровать, заглянул на кухню и, понимая, что это абсурд, посмотрел мусорное ведро, пошел по второму кругу и остановился.