Создать хамелеона. Колонизация Марса VI
Шрифт:
– Мне кажется, ангар придется закрывать двойным слоем камней, как на самых холодных стоянках.
Трансляция ПАК считала жадных до команд, манипуляторы выстраивались в очередь. Начались проверки двумя роботами. Карбиновые пауки мурлыкали свои волновые песни металлу, проверяя прочность. Выпустить остальные приборы на месте камеры наблюдения не рекомендовали. В невесомости ждали команды с Земли. На голубой планете созерцали цифры, считали, сколько вдали от дома произошло несчастий. Механики ремонта и специалисты по несчастьям с грустью выбирали те наборы папок, что подбодрят.
– Посмотри
– Считаю, – с сомнением протянула Даша.
На столе лежали записки с надписями ручкой, эскизы к будущим переходам от одного блока программ к другим. Листы с такими же графами и надписями, фиксирующие стандартные переходы в сложных ситуациях, висели на стенках вокруг блоков управления командного пункта. Некоторые напоминали большие блокноты, на них были карты, фиксирующие местоположение самого корабля или робота, путешествующего вокруг него. Картинка с пояснением была нарисована вручную, поле страницы занимали графы, адреса блоков с текстами для модулей программы. Дарья дописала несколько цифр и прикрепила зелёный лист блокнота на стену.
– Ну, что, что? Уже готово? Мне надо давать команду роботам.
– Скажу, как только будут готовы базы. Пока начинай буравить астероид. Поставь клинья, чтобы «растянуть палатку». Пока мы не знаем размеров, сделай поправку, чтобы кол не оказались точно под стеной.
– Я уже взяла полуторный запас расстояния для растяжки тросов.
– Верно.
– Что, у тебя еще не готово?
– Кирпичей не хватает. Для всеобщего блага мы делаем высокий купол. Он нужен для того, чтобы внутри развернулись ремонтники.
– Ах, значит, придется выпустить робота для того, чтобы поймать еще три камня.
Даша вздохнула и улыбнулась. Еще одной несомненной удачей их положения было то, что вокруг камни не имели владельца. Если бы на них стоял только чужой маяк, взять их беспрепятственно для собственного спасения было бы почти невозможно. Если бы владелец оказался таким же, как все, он заявил бы о перемещении, вору грозил штраф, лишение лицензии и даже жизнь за решеткой.
– Хватит трех?
– Давай поймаем четыре, – сказала Валентина, поживая плечами.
Сестра с болезненным неодобрением представила себе возможность восстановить повреждения корабля еще через два дня. Она предвидела конец их коммерческих перевозок и поиски солидной должности для интеллигентных людей с опытом работы вроде потери собственного корабля в Бермудском треугольнике, куда он ушел не в дрейфе, а по воле капитана.
– Мы рискуем каждый раз, когда выпускаем нашу консервную банку под град из этих комет. Хотя, конечно больше мы бы рисковали, взяв сюда игроков. Они улыбаются, их можно назвать людьми с улиц Франции и неутомимыми собеседниками.
– Они способны на многое. Конечно, не в технике и их слава распространяется на узкий круг личных друзей. Но как они умеют не вызывать брезгливого отвращения!
– Я даже готова им простить полет в этот сектор только потому, что они вообще не умеют справляться с навигационными приборами. Расчеты делаем мы, без диспутов и ошибок.
– Долго он будет под обстрелом?
– Чтобы привезти камень на купол, придется зацепиться. У нас нет возможности рассчитать траекторию самых быстрых камней.
Деятельность ради необходимости защищать базу среди каменного града, который никогда не кончится, ничем не напоминала скуку пустынных пространств. Анализы образцов и локация первой разведки дали возможность осмотреться. Рекомендации от компьютера не вдохновляли на то, чтобы одобрить хотя бы одну из версий. Астероидов размеров больше тридцати метров в диаметре поблизости было девять. Среди них болтались камни размером поменьше, метеороиды.
– Жаль, что у нас нет такого большого троса, чтобы стрельнуть из корабля гарпуном и притянуть к себе ближайший метеороид.
До него было совсем недалеко, если ехать на «Саратовском волке», а не посылать зонд.
– Не забывай, чтобы попросить помощи, у нас не хватит денег. В опасное место поедут только на танке и за аванс в сто процентов.
– Без гарантии, и вытащить нас в итоге не смогут, – договорила Дарья, серо-голубые глаза которой были уже совсем тусклыми.
Жизнь плохо держит человека, если его дух вынужден быть вторым после аналитического ума. Казалось, что она спала, а не думала, так на нее подействовал стресс. Но спустя пятнадцать минут она встрепенулась, как будто вернувшись из другого мира, где есть ее живая копия, подсказавшая зазеркальное решение.
– Что, если сейчас через щель мы посмотрим вокруг.
– А что потом?
– Найдем метеороид с глубокими естественными дырами. Попробуем притянуть только один.
– Одного не хватит для того, чтобы сделать надежный ангар без проломов.
– Тут мы его разрежем лазером и закроем дыры, как щитом. Ведь лазер, кажется, не поврежден?
– Три часа назад не был.
Валя поняла, даже ощутила конструкцию соединений щитов, когда сестра не успела договорить. Программист номер два была уже молчаливой, сосредоточенной. На небольшом клочке свободного пространства внутри ангара они осторожно подвела эхолот к щели, чтобы не рисковать с его выводом наружу. Лазер почти не ударялся о края камней внутри, хотя программа была предназначена для готовых ангаров, а пересчитать не было времени. Где-то в глубине ящиков с дополнительными окнами расчетного зала слышалось мерное гудение. Потускневший борт внутреннего транспортного отсека открылся, выпустив одного из своих обитателей, и тотчас же перекрыл доступ к остальным активизированным внутри машинам. Резвая крошка огонька эхолота прощупывала пространство полтора часа, прежде чем результаты стали надежными.
– Вокруг нет нужных нам камней, – сказала Валентина ожесточенным сильным голосом.
– Внешне все выглядит неплохо, но пора заняться управлением.
Она, моргая от пристального изучения мелких деталей снимков, еще не была готова сдаваться. Ее вера в обрывки счастья не давала ей возможности перестать защищаться хотя бы руками. Она думала только о ближайшем будущем. Смутные подозрения пессимиста казались далекими, она ворковала о предположениях и прищелкивала пальцами.
– Тогда ищем самый мягкий.