Создатель балагана
Шрифт:
Юлиус уже начал раздумывать над тем, как именно придется обезвреживать неожиданную помеху и куда ее потом девать, но тут позади капитана вырос Циклоп и протрубил ему в самое ухо:
– Уходим!
– Но лодка…
– Утонет или разобьется о скалы! Остался последний спасательный батискаф, уходим!
– Проклятые железяки! – капитан стукнул кулаком по стене так, что гул от удара был слышен даже сквозь визг и рев неисправного механизма. – Я знал, что им нельзя доверять! Что они погубят корабль! Нет ничего надежней…
Удаляющиеся голоса пропали в каше звуков машинного зала. Юлиус
Теперь ему предстояло самое трудное. Вернуть двигатель в рабочее «состояние-та».
– Ибо скалы, – хмуро пробормотал мошенник, поднялся и, держась за стену, зашагал к машине.
Юлиус крутил вентили и гайки, подтягивал кожаные ремни, переводил какие-то стрелки и горячо надеялся, что в команде Биллиса найдутся умелые лоцманы и механики, которые потом смогут довести лодку, куда требуется. Сам же мошенник чувствовал себя гораздо лучше приспособленным к работе с людьми, а не с шестеренками.
…
– Где карта, Биллис? Мы успеваем? – Юлиус выбрался через узкий люк на верхнюю палубу и встал по ходу движения лодки, крепко вцепившись в перила и щурясь от соленых брызг.
Рулевой недолго ворчал о том, что среди рыб и водорослей вести судно не обучен, ему вторил лоцман – мол, барашки волн над головой вовсе не то, что облака. Поэтому на следующий день после победного избавления от пиратов было решено плыть на поверхности и лишь в случае опасности нырять. Механики хором с кочегарами утверждали, что лодка может погрузиться всего за несколько секунд, и буквально надышаться не могли на мощный и прекрасный машинный зал.
То тут, то там над волнами взлетали гладкие спины дельфинов. Малыш Биллис курил трубку и глядел по сторонам с таким хозяйским видом, будто он был виноградарем, а море – его угодьями, протянувшимися от горизонта до горизонта.
– Карта у крикливого толстяка, – проговорил он, вытащив трубку изо рта. – Его заинтересовали, эти, морские чудовища, нарисованные у подножья Геракловых столбов. Он утверждает, что сам рисовал таких, только раз в десять лучше, что ль. Но и без карты на Кипр мы успеваем завтра, к вечерней заре.
Мошенник кивнул и подумал, что снова придется импровизировать. Причем не в одиночку, а с Гераклидом Аквусом в нагрузку, которого команда наотрез отказалась оставлять на подводной лодке. Не помогли даже искренние и очень лживые уверения Юлиуса в том, что этот нелепый человек, несмотря на всю кажущуюся бесполезность, приносит счастье. «Тебе-то счастье сейчас нужней, – криво усмехнулся кок, до сих пор не простивший Гераклиду воровство еды. – Вот и забирай его с собой».
И вместо того, чтобы по заранее составленному плану втереться в доверие к инспектору по науке, который, по сведениям Фавна, должен сейчас быть на острове и готовить визит к алхимикам, Юлиус будет вынужден действовать топорно и на «авось пегас вывезет». Он попытался прикинуть так и эдак, последовательно примеряя к Гераклиду роли глухонемого ученого из Афин, приехавшего для обмена опытом, слабоумного племянника, прибывшего на остров для возвращения разума, и даже голема, созданного всего
Нет. Нужен был план, сразу выносящий Гераклида за скобки. Или хотя бы за пределы алхимической твердыни, которая, по слухам, изобиловала охранниками и ловушками. Просто оставить его в городе? Если поэту с нежной душой и трепетным сердцем не найти занятия, которое выставит его значимым и нужным в собственных глазах – пиши пропало.
С другой стороны… Обрывки плана, закрутившиеся в голове у Юлиуса, напоминали самые незамысловатые, грубые и далекие от истинной эстетики мошенничества его юности. Когда он был еще недостаточно опытен и пресыщен обманным ремеслом.
– Подстеречь его на подходах… Что может быть важнее, чем охранять поверженного врага… Подстрахуемся веревкой… Хорошей веревкой!…
Когда мошенник, бормоча, спускался обратно в люк, ему на мгновение показалось, что над водой раздается шепчущий смех океаниды Тихе. Хотя, возможно, это была просто болтовня дельфинов.
Глава одиннадцатая.
Алхимики и Афродита
В помещении пахло алхимиками. Флер из паров ртути, едких запахов селитры и серы витал в воздухе, и к нему примешивалось еще что-то – неизвестное, но наверняка столь же специфическое и уж точно неприятное.
В помещении виднелись следы деятельности алхимиков. Немытые колбы и реторты; пожженный в нескольких местах широкий деревянный стол; закопченные пол, стены и даже потолок; почти на всех свободных поверхностях пиктограммы, написанные корявым и неразборчивым почерком, и разгадать их шифр не представлялось никакой возможности. Трактаты и книги были разбросаны тут и там, пестря множеством закладок, в роли которых иной раз выступало нечто совсем для этого не приспособленное – к примеру, гвоздь или огромный нож.
В помещении стояли двое алхимиков, переминаясь с ноги на ногу.
Оба в длинных плащах из толстой грубой ткани, сандалиях и выпуклых очках с фиолетовыми стеклами. Один был темноволос, с длинным носом и толстыми губами, у второго – русые волосы и часть правой щеки обожжена. Ростом – почти одинаковы.
– Инспектор? – спросил длинноносый.
Их собеседник, до этого занимавшийся осмотром помещения, меланхолично кивнул. Алхимик продолжил:
– Меня зовут Брацис, я руководитель группы исследований. Это мой помощник – Кроос.
Инспектор поначалу вновь кивнул, в этот раз уже скорее рассеянно, а потом, будто спохватившись, уточнил:
– Группы исследований чего?
– Не понял, инспектор – мотнул головой толстогубый Брацис.
– Что именно вы исследуете?
– Миф об Афродите. Рождение из пены. Многие думают, что это красивая метафора или поэтический оборот, однако мы всерьез рассматриваем возможность создания человека необычных свойств из специальной пены. И тут группа столкнулась с проблемами, ради которых, собственно, вас сюда пригласили. В последнее время, инспектор, волнами на берег выносит мертвых младенцев.