Создатель кошмаров
Шрифт:
— Ну как она? — спросил мужчина, глядя на меня с доброжелательным вниманием.
— Кора? На первый взгляд довольно бодра, — ответил я.
А также полна ненависти и злобы. Но этого я, конечно, вслух не сказал.
— Меня удивил визит твоих коллег, — пояснил скульптор, жестом показывая мне на стул, и сел сам. — Но Кора сказала, в последнее время у нее были проблемы со сном. Поэтому она вызвала сновидящих. С ней действительно что-то серьезное?
Значит, ламия никогда не рассказывала о своих темных способностях домашним. И сейчас предпочла соврать. Что ж, не могу ее за это осуждать.
— Пока
— Понимаю, — отозвался Виктор.
А я подумал, что именно сейчас могу задать нужные вопросы и этому человеку. И спросил его о том же, о чем Кору:
— Скажи, в последнее время не происходило ничего необычного?
— Даже если и происходило, я бы этого не заметил. Мы сдаем проект. Все силы и все внимание на него. Отстраиваем новый район на побережье.
Я читал об этом. Грандиозный план, новые технологии. Часть зданий будут стоять на берегу, а часть под водой. В строительстве принимал участие Гефестион.
— Постой! Так ты работаешь с великим архитектором?
Он улыбнулся моему удивлению.
— Да. Уже много лет. Но он рассчитывает и возводит монументальные конструкции, а я занимаюсь фронтонной скульптурой.
Я промолчал. Наверное, выглядел изумленным. Но не потому, что познакомился с человеком, близким к величайшему творцу современности. Похоже, ответ на вопрос — зачем дэймосам могла понадобиться ламия, нашелся. Она была им не нужна. Больший интерес представлял ее близкий родственник.
— Как думаешь, кто выиграет? — снова зазвучал голос Виктора, отвлекая меня от размышлений.
Я с недоумением посмотрел на него, а он кивнул на небольшой экран, который я не заметил сразу. Там шла та же передача, что и у Коры, но с приглушенным звуком.
Меня совсем не волновали ни победители, ни проигравшие в этом шоу, но заявление, что меня не интересует общественная и политическая жизнь города, в котором я живу, можно было приравнять к признанию в неумении плавать или читать.
— Думаю, все шансы есть у Идмона. — Я кивнул на молодого мужчину, как раз в этот момент что-то горячо объяснявшего пяти собеседникам, окружившим его, и, судя по их лицам, те были готовы согласиться с его доводами. — Он лидер, умеет сплачивать вокруг себя людей и не боится риска.
— А я думаю, Анхис обойдет его, — улыбнулся Виктор. — Он менее напорист и агрессивен. Но его сдержанная тактика чаще приносит победу, чем энергия и прямой натиск. К тому же у него степень по политологии…
«Все же в существовании дэймосов есть смысл хотя бы потому, что у них бывают разумные, талантливые дети», — подумал я, глядя на скульптора, увлеченного беседой со мной. Если бы я уничтожил Кору, на свет не появился бы Виктор.
— Я оставлю тебе свои координаты, — сказал я, кажется перебив собеседника, — если случится нечто непредвиденное. Не важно что — захочется статую разбить, или желание работать пропадет, начнут сниться странные сны, позвони обязательно.
Он взглянул на меня с легким удивлением и усмехнулся:
— То же самое сказали твои коллеги. Мне уже стоит начать беспокоиться?
— Нет, — улыбнулся я как можно беззаботнее. — Нередко члены семьи больного тревожатся о его здоровье, иногда
— Ну хорошо. Спасибо, — ответил он, вполне успокоенный моим объяснением.
Мы поговорили еще немного и расстались довольные друг другом. Вернее, он был доволен, а я переполнен мрачными мыслями и сомнениями.
Через полчаса я сидел на нижней ступени Пантеона со стаканом кофе в руках и мучительно пытался проанализировать ситуацию.
Ламия. Беспомощна и бесполезна. Зато есть ее сын, мастер, который работает с самим Гефестионом, принимавшим участие в постройке большинства значимых объектов Полиса и — более того — в создании Стены. И через этого человека можно «выйти» на знаменитого архитектора.
Я вынул из кармана листок с номером телефона неизвестного лекаря дэймосов. Таинственного Акаманта, не страшащегося заглядывать в шкатулки с неведомым содержимым. Позвонить сейчас? Нет, вряд ли. Предчувствие подсказывало — спешить с этим не стоит, пока я абсолютно точно не определю, как именно следует вести с ним игру.
И в какой роли.
Я достал коммуникатор, нашел номер Герарда, но нарвался лишь на вежливый голос робота, сообщавший, что абонент находится вне зоны доступа. Куда его унесло?
Но едва я сбросил номер оракула, как экран высветил имя Талии, вызывавшей меня.
— Где ты? — спросила она, опустив приветствие, едва я успел ответить.
— Сижу у Пантеона, пью кофе. Хочешь присоединиться?
— Приезжай к Клио, — ответила она. — Сейчас. Это очень важно.
Глава 3
НЕЙРОТЕКС. «ЭГЛА»
Последнюю неделю Герард больше времени проводил во сне, чем наяву. Распутывал клубки нитей вероятности. Пытался пробиться все дальше и дальше в будущее. Одновременно связать его с настоящим. Сортировал, сравнивал, вычленял самое главное, отбрасывал несущественное. Снова и снова перерывал горы битых ракушек и водорослей на бесконечном пляже времени в поисках нескольких ценных обломков перламутра. Каждый день, каждый час, каждую минуту вновь и вновь, до головной боли, до ломоты в мышцах, уставших от неподвижности, пока не услышал произнесенное тусклым, бесцветным, бесплотным голосом. Словно вздохнул сам мир снов:
Покуда юный мрамор не взойдет в заброшенных людьми каменоломнях… [5]Теперь стихотворная строфа пророчества крутилась в голове оракула, вновь и вновь возвращаясь по кругу, и отвлекала от всех других мыслей…
Но вращение наконец прервал звонок коммуникатора.
Увидев на экране имя, Герард испытал странное чувство — как будто должен был что-то сделать, но не сделал.
— Так ты едешь? — бодро поинтересовался молодой, деловой голос.
5
Андрей Ширяев. «Здесь — воины…»