Создатель кошмаров
Шрифт:
Я снова хотел произнести слово, на котором, по мнению Хэл, меня заклинивало, когда я начинал испытывать легкое неудовольствие. Однако сдержался.
— Но это не для меня, — продолжила она. — Мне нравится риск, опасность, погони, загадки. Все на грани боли, смерти, провала… и всегда победа, в самый последний момент.
Меня позабавил ее энтузиазм.
— Больше не боишься мне навредить?
— Мой Фобетор показал, что без меня ты в еще большей опасности. И вот еще что. Я не дэймос. Пока не стала настоящим дэймосом. Но если у меня появится
Она больше не прижималась ко мне доверчиво, отстранилась и смотрела на меня блестящими настойчивыми глазами.
— Твоя личность начнет перерождаться. Сейчас ты человек со своими недостатками, психологическими сложностями, достоинствами. Но как только станешь реализовывать темные желания и порывы, начнешь терять человечность и постепенно трансформироваться в дэймоса. Знаешь, в Баннгоке распространены наркотики. Героин, к примеру.
Хэл торопливо кивнула, по-прежнему впиваясь в меня взглядом и молча требуя продолжать.
— Он постепенно уничтожает личность человека, заменяя ее своей. Лживой, подлой, вероломной, готовой на убийство, предательство, воровство, лишь бы как можно дольше удержаться в твоем теле и получить дозу. То же самое делает дэймос.
Хэл слушала с величайшим вниманием, и мне, как всегда прежде, льстило это. Наверное, с такой же напряженной заинтересованностью я смотрел на Феликса, когда он просвещал меня.
— С тобой было так же?
— Да. Постепенно человек переродился в нового — дэймоса.
— Но ты убил его?
— Тайгер убил. Выжег. Перековал.
Хэл поежилась, а затем произнесла задумчиво:
— Поэтому я вернулась. Только ты понимаешь меня. И сможешь контролировать. Напугать или причинить боль, когда я начну срываться. А если я попытаюсь манипулировать тобой…
— Не волнуйся. Я сам прекрасно умею манипулировать.
— Останови меня, ладно? — Она обхватила меня обеими руками за шею, прижалась всем телом.
— Остановлю, — ответил я, запуская пальцы в ее волосы, и сжал в кулаке теплые вихры.
Глава 11
СМЕРТЬ ФОБЕТОРА
Он считал этот город самым прекрасным. Лучше не было ни одного. А он повидал их достаточно за свою жизнь. Кибернетический Баннгок, индустриальный Нарасикэ, экзотический Тенчитолан, в котором деньги назывались так же, как легендарная птица кетцаль, Александрия, внешне иногда напоминающая его город, но суть ее была убита уже много столетий назад. И другие… Ни единый из них не в силах сравниться с Полисом.
Он не мог позволить, чтобы его уничтожили, как и остальные. Поэтому защищал при жизни, очень долгой, и многие годы после смерти своего прежнего тела. От него остался лишь мозг, хранилище нужной информации и теплых воспоминаний, которые не позволяли забыть, кто он на самом деле, какой он.
Детство вспоминалось смутно. Самый яркий эпизод — наказание сверстника за то, что тот сломал модель Парфенона из глины, а потом обидно смеялся
Но на следующую ночь самому юному мстителю приснился сон, где он бесконечно блуждал по темным коридорам, пока не попал в тесную серую комнату без окон и дверей. В центре стоял один-единственный стул, на котором сидел человек. Его глаза были завязаны черной повязкой. Эта угольная полоса, пересекающая белое лицо с высоким лбом и античным ртом, притянула взгляд мальчика, уже не отпуская.
— Тебе нравится убивать? — спросил незнакомец мягким, приятным голосом, вызывающим абсолютное доверие.
— Я не убиваю. Это просто игра.
— Это не игра, Тай. — Мужчина поднял руку, подзывая его, и тот безбоязненно подошел, прижался к его коленям, глядя в лицо, перечеркнутое тьмой. — Ты очень сильный. Дети в твоем возрасте не способны на столь мощное воздействие.
— Откуда ты знаешь мое имя?
— Я знаю все, — улыбнулся он бледными губами идеальной формы.
— Почему твои глаза завязаны? — Тайгер протянул руку, чтобы сдвинуть повязку, но человек мягко уклонился. — Почему ты сидишь здесь?
— Я запер себя. Чтобы не вредить.
— Кто ты?
— Не имеет значения. Главное, кто ты.
— И кто?
— Я назову адрес и имя. Запомни его. Когда наступит время, ты придешь и скажешь: «Меня прислал к тебе мой Фобетор». Он тебе поможет.
— Фобетор — это ты?
Тот улыбнулся снова.
— Возможно.
— Я еще увижу тебя?
— Если захочешь убить еще кого-нибудь, приходи. Я помогу найти другое решение. А теперь иди. У тебя мало времени.
— Мне всего шесть. Как времени может быть мало?
— Единственное, что следует ценить, это время, Тай. Запомни.
И Тайгер приходил. Снова, а потом еще раз и еще. Советовался, рассказывал о своей жизни, сложностях и победах. Серая комната без окон и загадочный собеседник давали то, что не могли дать ни родители, ни наставники, ни друзья. Уверенность, защищенность, ответы…
Уходя от загадочного друга, он спрашивал:
— Я увижу тебя еще?
И неизменно получал один и тот же ответ:
— Если захочешь убить кого-нибудь.
Он уже не хотел. До того последнего случая…
— Я увижу тебя еще, Фобетор?
— Увидишь, Тай, — прозвучало, ломая годами устоявшиеся традиции.
И он увидел.
В последний раз Тайгер видел загадочного пленника лежащим в гробу, перед сожжением. Брат отца, проведший полжизни в коме, умер, не приходя в сознание. Белое лицо, напоминающее древнюю статую, без повязки. Но теперь полоса опущенных век и черных ресниц скрывала его глаза от семнадцатилетнего Тайгера.
— Ты же его совсем не знал, — говорили родственники, глядя на юношу, кусающего губы, чтобы сдержать слезы.