Создатель меча

Роберсон Дженнифер

— Пытаюсь раскрутить твою повязку, чтобы посмотреть на рану.

— Оставь, — сказала она, — оставь. Заживет и без твоей помощи. Думаешь они позволили бы мне уехать, если бы была опасность, что я умру по дороге?

— Да, — просто ответил я. — Телек и Стиганд? И остальные из вока? Глупый вопрос, баска… Я удивляюсь, как они не выкинули тебя раньше, в тот день, когда я уехал.

— Этим они обесчестили бы Стаал-Уста, — слабо сказала она. — Меня выбрали чемпионом…

— …что означало неминуемую смерть в круге, танцуя со мной, — закончил

я. — Телек и Стиганд бросили тебя песчаным тиграм, баска, и это не просто слова. Они были уверены, что ты не переживешь танец. Твоя смерть удовлетворила бы честь Стаал-Уста, а моя победа вернула бы мне год, на который ты меня заложила. На Юге это называется «ждать от одной овцы двух ягнят»… Этого вока и хотел. В результате они избавлялись от нас обоих.

— А Калле оставалась у них, — горько сказала Дел и, отвернувшись от меня, села очень прямо, чтобы повязки не так сильно давили на рану. — И они получили что хотели. Я потеряла дочь, которой возможно судьбой было предначертано разлучиться со мной… Но еще жив ее отец. И я убью его.

— Значит мы вернулись к тому, с чего начали, — я глубоко вздохнул, но, почувствовав боль, тут же начал медленно выдыхать. — Я уже начинал тебе объяснять…

— Я проживу без твоих поучений, — Дел неловко приподнялась, с видимой осторожностью выпрямилась и очень медленно пошла к чалому.

Ее резкий тон меня ошеломил.

— Что?

Она поймала чалого, подвела его к дереву, куда не мог добраться жеребец, и привязала.

— Я искала тебя не для того, чтобы просить совета. Мне нужно танцевать.

Холодно. Совсем как старая Дел, у которой не было времени на человеческие чувства. Круг замкнулся, подумал я. Мы пришли туда, откуда начали. Но не совсем, баска. Я успел измениться. Из-за тебя — или благодаря тебе — я уже не тот человек, каким был до нашей встречи.

5

Я сидел на одеяле около костра, почесывая шрамы песчаного тигра, глотая амнит, и думал. Думал, что, в аиды, происходит?

Значит она хотела ехать со мной. Какое-то время. Чтобы танцевать со мной в круге, пока она не будет готова встретиться с Аджани. А значит она бросит меня как только войдет в прежнюю форму.

Следовательно она собиралась использовать меня.

Ну конечно все люди используют друг друга. Тем или иным образом.

Но Дел использовала меня.

Снова.

Снова не подумав обо мне и наплевав на мои чувства. Или она все же подумала и решила, что мне будет лучше без нее. Когда она оставит меня.

Или она просто состряпала глупую сказку, чтобы скрыть настоящую причину, по которой она пошла за мной — причину, которая не имела никакого отношения к Аджани, потому что что этой причиной был я сам.

Нет. Дел я не нужен.

Ее интересуют только собственные проблемы.

Ее одержимость.

А значит Аджани для нее по-прежнему самое важное, а меня она считала просто средством, которое могло помочь

ей приготовиться к мести.

Так что мой первый вывод был верен: меня использовали.

Снова.

В душе я знал, что готов был простить ей и это, лишь бы она была рядом. Она снова будет делить со мной постель, а одного этого вполне достаточно, чтобы заставить мужчину позабыть обо всем.

Так я думал раньше. Но теперь все изменилось. Я уже не мог позволить ей низвести меня до средства. Я заслуживал большего.

До сих пор я помнил в мельчайших подробностях как Дел, не задумываясь, оплатила мною год из своего вечного изгнания из Стаал-Уста.

Ну может она конечно и задумалась, но ненадолго, и не вспомнив, что у меня тоже есть право голоса.

И меня это терзало. Так терзало.

Я сидел на одеяле около костра, почесывал шрамы, пил, смотрел по сторонам и ждал Делилу.

Она занималась мерином. Снимала седло, растирала спину, мягко разговаривала с ним. Тянет время? Обманывает? Может быть. А может быть и нет. Дел знает, что делает и почему и не тратит время на что-было-бы-если-бы.

Я рассматривал ее: белый призрак в сиянии углей. Белое приведение среди черных деревьев. Белая-белая Делила. Туника, штаны, волосы. И изредка сверкает серебро. Шишки на поясе и нарукавниках. Две тяжелые фибулы на плаще, по одной на каждое плечо.

И витая рукоять меча, висящего диагонально за спиной.

Аиды, что же мне делать?

Аиды, что же мне не делать?

На оба вопроса ответов не было. Я сидел у костра и пил амнит, ожидая Делилу.

В конце концов она пришла. Притащив с собой кучу упряжи и одеяла, она наконец-то подошла к костру. Ко мне. И наконец-то я смог ответить.

— Нет, — мягко сказал я.

Она запнулась на полшага и застыла.

— Нет? — тупо переспросила она, явно не понимая о чем речь. Она думала о другом.

— Ты спрашивала, буду ли я танцевать с тобой. Я могу ответить тебе на Южном языке, на языке Пустыни, на Северном и даже на Высокогорном, — я криво улыбнулся. — Которое «нет» ты предпочитаешь? Которому ты больше поверишь?

Ее лицо стало белым как лед. И с него на меня смотрели огромные черные глаза.

Я излишне аккуратно поставил на землю флягу.

— А ты думала, что выдрессировала меня? Думала, что я упаду перед тобой брюхом вверх и сдамся, чтобы тебе опять стало хорошо?

Она стояла у костра, сжимая одеяла.

Я старался говорить ровно. Совершенно без эмоций, чтобы она поняла, каково это.

— Пока ты шла за мной, тебе ни разу не пришло в голову, что я могу отказаться. Ты пришла не спрашивать, не просить, а сообщить. «Потанцуй со мной, Песчаный Тигр. Войди в круг», — я медленно покачал головой. — Я признаю, что у тебя серьезные причины желать Аджани смерти. Я знаю что такое месть так же, или даже лучше чем кто-то другой. Но ты потеряла право ожидать от меня выполнения всех твоих желаний. Ты потеряла право даже просить.