Создатель меча
Шрифт:
Кошка. Думай о кошке.
Аиды, как же жарко…
И меч так хочет пить.
Ну, баска, помоги мне.
Нет, Дел здесь нет.
Думай о кошке, дурак.
Думай только о кошке…
Меч в моих руках теплый. Я могу думать только о жажде и необходимости напоить меч кровью.
Пот стекает струйками по всему телу…
В аиды, почему же я?
Трижды проклятое отродье Салсетской козы…
Следи за кошкой, дурак!
В моей голове зазвучала песня.
А могла ли кошка ее слышать?
Аиды,
Аиды, она готова броситься на тебя… подними же меч, дурак… сделай что-нибудь, танцор меча.
Но мне не нужен этот меч. И я не в круге.
Сейчас это неважно, парень из Пенджи. Ты готов встретить кошку?
Готов оживить меч?
Такое бывало и раньше, замедление. Почти полная остановка движения окружающего мира, словно время поджидало меня. Поэтому я и не удивился. Время замедлило свой бег, подарив мне несколько драгоценных секунд, чтобы осмотреться, подумать и принять решение: как лучше оборвать жизнь кошки до того, как она прикончит меня.
Время останавливалось и раньше, но не так, как сейчас.
Я вдыхал запахи крови и гнили, но сильнее было болезненное зловоние страха. Я почувствовал, как все мышцы в животе свело — видимо я потянул полузалеченную рану. Меня беспокоила реакция меча. А потом я услышал визги жеребца и страх исчез.
Медленно, очень медленно, кошка подняла морду и застыла над окровавленной холкой. Кровь и слюна вытекали из пасти, на клыках висели клочья лошадиной шерсти.
В моей голове зазвучала песня. Тихая, доверительная песня, намекающая на могущественные силы.
Жеребец бился под кошкой, его ноги взбивали мокрую землю. Я слышал отчаянные призывы о помощи.
И меч пропел мне обещание: жеребец спасется, если я помогу клинку проснуться.
Но я-то собирался разобраться с кошкой сам, не пользуясь никакой магией. Меч, в конце концов, был мечом. Им можно было пользоваться и не прибегая к помощи непонятных сил.
Но жеребец визжал и бился, а в моей голове звучала песня. Песня мягкая, нежная, но слишком могущественная, чтобы я мог ее игнорировать.
Конечно я был уверен, что не сдамся ей, и на какое-то время мне удалось о ней забыть. Я слишком беспокоился за жеребца, чтобы терять драгоценные секунды на шум, кружившийся в голове. И поэтому, чтобы песня не мешала, я заставил ее замолчать.
Но ненадолго. Я перестал думать о сопротивлении. Перестал сдерживать ее. Я думал только о том, как спасти гнедого.
И поэтому, совершенно невольно, я выпустил ее. В тот момент я позволил яватме проснуться.
Когда я бросился к кошке, шум стал ровным. Нет, не шум: музыка. Нечто гораздо более выразительное чем то, что я обычно называл шумом. Более могущественное чем звук. И я вспомнил мелодию, которую услышал
Как же они умели петь, Кантеада. Таинственная раса, о которой говорили древние сказания. Существа, которые по словам Дел принесли в мир музыку.
И часть этой музыки они подарили мне в момент Именования.
Ради жеребца, подумал я, можно и рискнуть. Он этого стоит — сколько раз гнедой спасал мою шкуру.
Все это промелькнуло в голове за одну секунду. Одна секунда мне понадобилась, чтобы принять решение.
Кошка соскочила с жеребца. Гнедой тяжело поднялся, пошатнулся и побежал.
Пасть открылась, губы приподнялись, обнажая огромные клыки. Все движения были медленными. Очень медленными. Знала ли кошка, что я пел песню ее смерти?
Белая кошка с радужно-серыми глазами и серебристо-пепельными пятнами на шкуре. Кстати, стоило постараться хотя бы ради шкуры. Ее можно было взять с собой.
…Меч ожил в моих руках…
— Решать, что делать, буду я, — на всякий случай предупредил я его.
Меч был живым.
Кошка оскалилась и взвизгнула.
Меч приглашал ее. Подойди поближе, говорил он, подойди поближе.
И тогда все станет так просто.
Со стороны казалось, что на прыжок кошка не затратила никаких усилий. Я наблюдал за ней улыбаясь, восхищаясь грацией хищника. Смотрел как сгибаются задние лапы, вытягиваются передние. Кошка выпустила когти, открыла пасть, блеснули белые клыки. Расхохотавшись в предвкушении триумфа, я позволил ей поверить, что она победила.
А потом воткнул меч ей в пасть так, что острие вышло из основания черепа.
Восторг. Полный восторг. И полное удовлетворение.
Не мое. Совсем не мое, кого-то другого. Кого-то другого, разве не так? Все эти чувства были не моими, правда?
Что-то внутри меня хохотало. А потом оно зашевелилось, словно медленно пробуждалось чье-то сознание.
Аиды, что же это?
Я вдохнул запах паленой плоти. Решил, что это от кошки. И вдруг понял, что от меня.
Я что-то закричал. Что-то очень подходящее. Что-то очень определенное. Чтобы притупить шок, ярость и боль.
И тут же разжал пальцы, отбрасывая рукоять, которая нагрелась добела.
Аиды, Дел, о таком ты меня не предупреждала.
Я отшатнулся, по-прежнему держа руки вместе и бормоча непристойности. Споткнулся, упал, откатился и раскинулся на спине, боясь коснуться чего-то ладонями. Аиды, как же они болели!
Я вдыхал запах паленой плоти. Не моей, кошки.
Ну и на том спасибо. Хотя мертвая кошка все равно ничего не чувствует.
Я лежал на спине, не переставая ругаться в надежде, что поток ругани хотя бы частично задавит боль. Я бы на все пошел, лишь бы уменьшить это жжение.