Создатель Миров. Дилогия
Шрифт:
А что если сделать лезвия кинжалов полыми? Им вообще нужен вес? Рукоятка не нужна уж точно.
В его голове роились тысячи мыслей о том, как можно усовершенствовать технику телекинеза.
В будущем свиток, над которым он работает, станет одним из величайших сокровищ эльфийской расы. На многие поколения он определит единственно верную доктрину использования «Божественного дара», в то время как самого Нирона назовут первым и величайшим «Римусом», что в переводе с эльфийского означает: Мастер Летающих Кинжалов.
Глава 42
Наследники
Римус…
В то время как Нирон в одиночестве упражнялся со своей силой, время от времени делая перерывы, чтобы навещать своих маленьких братика и сестричку, которым был едва ли месяц и которым он читал сказки на ночь, во дворце происходили определённые и весьма значительные перемены.
Как-то раз, во время заседаний триумвирата, Таран озвучил здравую мысль. Немного глупо, сказал он, что есть верховные законы, но нет никакого порядка сверху, то бишь во власти.
И действительно, священная плита, творение Нара, хотя и описывала едва ли не каждый аспект общественной жизни, в ней не было ни слова сказано про то, как должны передаваться бразды правления. Что же это получается? Неужели теперь все они, весь Триумвират были Наместниками Великого Духа.
Так нельзя.
У некоторых из них, — Тарана и Ксеркса, — уже были свои собственные дети. Их ветвь будет делиться и делиться, их будет становиться всё больше и больше. В какой-то момент в тронном зале не будет места, чтобы разместит стулья. Нет, нужно срочно что-то придумать.
Ведь Он здесь не просто так, — заявил Таран и, поднявшись со своего стула показал на вделанный в стену каменный трон.
После исчезновения Нара никто на него так и не сел.
Дети Наместника устроились у подножия отеческого престола.
Таран заявил, что необходимо назвать нового Наместника… А вернее придумать закон для его определения.
Кстати говоря, заметил мужчина, в древние времени именно старший сын «На» наследовал титул, выбор был очевиден.
Ксеркс заметно заволновался после речи своего брата. Нара тоже нахмурился — хмурый, он походил на своего отца.
Таран заметил реакцию своих братьев и сразу же поспешил их заверить, что все прочие члены царской семьи тоже получат свою долю наследства. Они будут жить во дворце, не зная никаких забот.
Впрочем, добавил Таран, замечая, что в зале всё ещё висит напряжённая тишина, это так, — предложение…
Во время этого заседания Триумвирата решения так и не приняли. Всю последующую неделю Таран и вовсе не поднимал эту тему, и вёл себя, как ни в чём не бывало, а вот Ксеркс стал особенно подозрительным. Он часто оглядывался и всё время пропадал по каким-то делам.
Нирон наблюдал за всем со стороны. Он понимал всё: и жажду власти своего старшего брата, и нежелание отдавать оную Ксеркса… И, честно говоря, сам юноша был совсем не прочь отказался от престола и покинуть дворец. Ему хотелось увидеть мир…
Но
Нирон молча выслушивал её увещания, а затем долго ходил по коридорам дворца.
Однажды, гуляя и предаваясь своим мыслям, он прошёл через тронный зал и вышел на балкон. На потолке этого помещения красовалась картина, изображавшая великий поход эльфов. Нирон смотрел на неё некоторое, а затем стал рассматривать городские просторы.
Вдруг юноша что-то услышал и повернулся.
Спустя несколько секунд через единственную дверь на балкон зашло примерно два десятка человек. Они были одеты в чёрное. Их шаг был едва различим. В руках они держали длинные сабли.
— Кто вы? — сухо спросил Нирон.
Убийцы, — да-да, это были именно убийцы — ему не ответил. Они окружили юношу и стали постепенно приближаться к нему с оружием на перевес. Нирон нахмурился и приподнял руку. Ближайший к нему воин, находившихся в трёх метрах, вскрикнул и свалился на землю. Под ним стала разливаться кровавая лужа. Остальные растерялись. Они ничего не понимали. Что произошло?
Не успели они прийти в себя, как вспыхнул свет, и в убийц полетели… Кинжалы. Всего их было две штуки. Они представляли собой сплошное лезвие длинной двадцать сантиметров без рукоятки. Один кинжал вонзился воину в горло, другой вошёл ещё одному в глаз.
После этого началась самая настоящая бойня. Убийцы пробовали защищаться, они пробовали бить в ответ — но разве можно убежать от парящего кинжала? Разве можно его победить? Спустя десять секунд, когда бой уже подходил к завершению, один из воинов что-то понял и побежал на самого Нирон. Воин поднял саблю и тут же свалился на землю, когда последний, третий кинжал воспарил с пояса Нирона и пронзил его сердце.
Все три лезвия приподнялись в воздух и завибрировали. Словно птички, которые, умывшись, трепетом очищают свои мокрые крылья, кинжалы сбрасывали кровь.
Дунул ветер.
Нирон посмотрел на более чем дюжину трупов, которые лежали на земле, и прищурился.
Кто мог отправить убийц по его душу?
Вариантов было не много. Судя по саблям, которыми орудовали эти солдаты, они принадлежали к элитному гвардейскому отряду. Только у одного человека было настолько сильное влияние в армии, что он мог уговорить их напасть на него, сына пророка.
Нирон поморщился и уверенно направился вперёд. Спустя пять минут он вышел в западное крыло дворца, отворил тяжёлые двери и попал в просторную и роскошную комнату. С потолка свисали дорогие ткани. Всюду валялись золотые и серебристые изваяний и побрякушки. В них переливалось сияние множества факелов, расставленных по всему помещению, отчего казалось, что оно объято золотым пламенем.