Создатель сказок

Крынов Макс

Через секунду произошло сразу несколько вещей. Старушка не выдержала потрясения — потеряла сознание. Пиромант затушил пламя, чтобы не устраивать пожар: все равно старик получил свое и упал в обморок от болевого шока.

А еще в этот самый момент девятнадцатилетняя Людмила Сахарова наконец завершила ритуал, который выводила на стенах ванной своей собственной кровью. Личный рекорд — созданный за одиннадцать минут ритуал. Первый ритуал, нацеленный на убийство.

Девушка открыла дверь ванны, сжимая окровавленными ладонями два кубика. Обычные костяные кубики,

используемые ритуалистами в качестве концентратора для ритуала. Только руны на них не были обычными — сложнейшие рунные печати в ванной были связаны с двумя костяными кубиками-концентраторами. Они даже запитки энергией для активации не требовали — девушка написала их кровью, отдав лет пять жизни по чудовищному разменному курсу.

— О, а вот и…

Неизвестно, что хотел сказать пиромант, но девушка швырнула ему в грудь мелкий костяной кубик:

— Сдохни!

Похожий на забавную игрушку снаряд врезался в пуховик грабителя. Полыхнул защитный кулон, а за ним и тело пироманта, который всю жизнь думал, что пламя-то ему подвластно.

Второй кубик полетел в оборотня. Зверь увернулся со звериной грацией, но пролетев мимо, кубик в полете сменил направление и таки коснулся оборотня. На пол рухнули почерневшие кости — регенерация не спасла.

Девушка рухнула на колени возле старика, не обращая внимания на дымящиеся вещи и на запах горелого мяса. Она рыдала, кричала, беспрерывно причитала. То ругала дедушку, то упрашивала не умирать.

Самое удивительнее, что почерневшее от чудовищного жара тело еще дышало, пусть и доживая последние минуты. Хриплое дыхание становилось все тяжелее — дедушка явно торопился на тот свет.

Так бы Людмила и просидела, не решаясь коснуться обгорелого тела, если бы ее не схватили за плечо и не вздернули на ноги, грубо и бесцеремонно.

Измазанных в крови кубиков больше не осталось. Людмила попыталась было заехать ногтями по лицу незнакомца, но ее руку перехватили. И несмотря на четверку в силе, вырваться у нее не вышло.

— Сахарова? Мила?

Девушке ничего не осталось, кроме как присмотреться к новому гостю. И только тогда пришло понимание, что он без маски, что смотрит сочувственно и не собирается делать с ней того, что хотели предыдущие грабители.

Гость был бледным, причем одна сторона лица была бледнее, чем другая. Брюнет. Худой, но сильный — с легкостью удерживает ее почти на весу.

— Я. Могу. Помочь, — едва ли не по слогам произнес парень. — Если ты перестанешь истерить, соберешься с духом и подсобишь мне. Идет?

Мила кивнула.

— Отлично. Как говорится, слезами деду не поможешь. Тогда к делу. Я вижу, что с рунами у тебя все в порядке, — кивает гость на две обугленные кучки. — Но мне нужна конкретика. Что ты успела выучить? Сможешь провести расчеты по формуле Витца? Расчертить круг Маркса? Построить накопительную печать? Знаешь хотя бы часть старших рун?

В ответ на каждый вопрос Мила мотала головой.

— Балласт, — выдыхает парень, и девушка, пару минут назад сокрушившая двух неслабых грабителей, дергается, как от пощечины. — Так. Ладно.

Утащи пока бабку куда-нибудь, запри меня на кухне и сделай все, что угодно, но не запускай никого сюда. Я серьезно: молись выдуманным богам, раздевайся, вызывай дьявола или фехтуй с полицией, которую сейчас вызывают твои соседи, но дай мне хотя бы пятнадцать минут на ритуал.

* * *

Когда дверь за девушкой и старушкой закрылась, я призвал кенку и кинул ему маскировочный кулон. Секунда на обмен мыслями, и мы отодвигаем столы и стулья с центра кухни к стенам. Потом — достаем из рюкзака ритуальные принадлежности и начинаем чертить руны. Кенку работает когтями, я уродую линолеум стилом, но оба работаем ловко и невероятно быстро, будто актеры фильма на ускоренной перемотке.

Сперва сложнейшие печати ложатся на дверь, запирая и укрепляя ее: теперь никто точно не откроет ее иначе, чем заклинанием ранга легендарного мага или направленным взрывом. Ставить успех ритуала на шокированную девчонку я точно не стану.

Руны появляются на стенах, на полу. Прах грабителей выбрасывает в окно вызванный гоблин. Туда же летят стулья, разломанный на части стол и кухонный гарнитур — места мало, и мало времени: мы работаем наперегонки со смертью. Бесчувственного старика переносим в сторону. Каждый квадратный сантиметр кухни покрывается ритуальными знаками.

Места не хватает. Кенку проносится вдоль стены, разрезая когтями натяжной потолок, и работа продолжается на потолке.

Дыхание старика становится все тише и реже, тело колотит, будто от озноба, но вроде как успеваем. Я отзываю гоблина и перехожу к заключительной части ритуала. Нет, я не собираюсь создавать место силы в этой квартире. Лучше привязать его к артефакту. Создать амулет, который будет помогать мне управлять иллюзиями. И пусть мощность артефакта будет ниже, чем у места силы, главное — я не буду зависеть от определенного места.

Горят разложенные по кухонным блюдцам порошки и травы, по полу стелется разноцветный дым, сплетаясь в чудные фигуры. На крики из коридора и удары в когда-то хлипкую дверь не обращаем внимания.

Рядом со стариком ложится руна «миража» и сразу же рассыпается в прах, окутанный радужным туманом — мощнейшей силой иллюзий.

В качестве концентратора нужно использовать либо обработанный металл, либо зачарованную должным образом кость. Костей нет, подходящего металла тоже, но я гну правила.

Достаю из кольца подаренную девочкой монетку.

Пространство плывет, кенку испуганно забивается в угол. Бетонный пол превращается то в деревянный, то в каменный, то прорастает пульсирующими венами. Магия рассеивается невероятно быстро, меняя окружающий мир.

Окунаю монету в облако силы и своей волей превращаю ее в кулон. Замыкаю на кулон весь ритуал, создавая из него концентратор для иллюзорной магии. Насыщаю артефакт силой до предела, и напрягая воображение, лгу себе, что держу в руке не кулон, а первое мобильное место силы, которое можно переносить с места на место.