Создатель снов
Шрифт:
– Я знаю, что вам необходимо попасть в Лабораторию. – В голосе Озорника слышалось напряжение, словно подъем по шахте отнимал у него последние силы. – А там, как говорит Афонечка, вы сами все поймете.
– А если не поймем? – в ужасе спохватилась Настя, обхватывая себя руками. – Что будет тогда?
– Тогда? – с легким оттенком былой бравады хохотнул Озорник. – Тогда мы начнем все сначала…
И замолчал, словно объяснил достаточно.
Погрузившись в тоскливые раздумья, Витька и Настя уселись на пол, стараясь не прислушиваться к скрежету постаревших моторов.
– Внимание, – вдруг объявил Озорник, и от этого слова по спинам близнецов побежали мурашки. – Мое присутствие зафиксировали на центральной радар-карте Конклава. Еще какое-то время попробую продержаться!
И он лихо присвистнул, словно вдруг вернулся в старые добрые деньки, когда умел менять тоннели, прыгая по специальным рельсовым конструкциям. Моторы взвыли с надрывным ревом. В глубине шахты что-то лопнуло с металлическим звоном. Кабину качнуло, и дети повалились друг на друга, хватаясь за руки.
А затем Лифт вдруг тряхнуло, причем так сильно, что сидящие на полу Витька и Настя аж подлетели в воздух, приземляясь весьма болезненно. Застонали, потирая отбитые зады, а зеленоватый свет в Озорнике вдруг потускнел.
Стало ясно, что движение прекратилось и Лифт стоит на месте.
– Мы уже приехали? – с надеждой спросила Настя, задирая голову.
– Нет, – тихо-тихо пробормотал Озорник. – Меня перехватили, и на этот раз по-настоящему.
Глава восьмая,
в которой главное – не сдаваться, а кое-кто в который раз встречает старых врагов и друзей
– Питание отключено. Работает только резервная батарея, но она долго не протянет, – продолжал анализировать системы Озорник. – Сейчас отправят бригаду выяснять, что случилось, и тогда…
Он сокрушенно замолчал, а свет почти погас.
– Что же нам делать? – Витька вскочил на ноги, яростно потирая отбитое бедро. – Мы не можем попасться ремонтникам! Нам нужно наверх!
– Я вам больше не помощник, ребятки, – вздохнул Озорник, и силы в его голосе становилось все меньше. – Могу только одно посоветовать.
В потолке кабины Особого Лифта для Срочных Курьерских Доставок со щелчком приоткрылся крохотный люк. Из стены выступили несколько прутьев выдвижной лестницы.
– В стене шахты есть ступени, хоть и старенькие. Ведут на самый верх. Выбирайтесь, и дальше своим ходом… – Он все затухал и затухал. – Больше ничем помочь не могу, простите…
– Вы нам и так очень помогли, уважаемый Озорник! – Витя вежливо поклонился в блескучий объектив. – Надеюсь, у вас все будет хорошо…
– Если справитесь, то точно будет, – собрав последние силы, вдруг усмехнулся Лифт.
А Настя, заламывая пальцы, все же не удержалась:
– Уважаемый Озорник, только, пожалуйста, не умирайте по-настоящему, хорошо? – Она закусила губу, осунувшись от укола острейшей грусти. – Мы справимся, честное
Но Озорник уже ничего не ответил детям.
Зеленый свет на панели угас до призрачного полумрака. Только аварийные лампы, установленные в шахте, бросали внутрь кабины косые желтые полосы сквозь щель под створкой. В них, словно волшебная, клубилась и плавала пыль.
Собравшись с духом, Витька первым полез по лестнице. Добравшись до потолка, не без усилий откинул крышку люка, с грохотом ударившую по крыше кабины. Прочь незамедлительно рванулось эхо, отскакивая от железобетонных стенок.
Мальчик выбрался наружу. Протянул руку, помог сестре встать рядом.
Второй раз за время своего похода они оказались на крыше Лифта, дрожа от холода и страха. Застыли в хищном жерле узкой шахты, немало напоминавшей ствол огромной пушки, и смотрели вверх, где сумрак глотал ряды железных скоб, вмурованных в стену. Как и в случае с побегом из Многодворовска, лестница располагалась в неглубокой нише, в которую можно было спрятаться, даже если работника вдруг заставал поднимавшийся Лифт.
Не теряя времени, Витя вынул и надел куртку. Забросил сумку за спину и первым взялся за скобы.
– Если устанешь, – он повернулся к сестре, – делай вот так и жди, пока отдохнут руки.
Он показал, как зажать скобы предплечьем, чтобы дать передышку мышцам. Сестра (девочка торопливо натягивала свою куртку) покорно кивнула, хотя было видно, что она и раньше знала этот трюк. Но сейчас в их крохотном отряде старшим стал Виктор, а потому Настя не хотела подвергать насмешкам его трогательную заботу о ней.
Оставив потухший Лифт под ногами, ребята начали подъем, осторожно проверяя на прочность каждую скобу. Те оказались ржавыми, основательно шатались и кое-где вылетали из пазов. Но близнецы весили совсем немного, а потому лестница держалась.
Через сто восемьдесят или двести ступенек девочка, обернувшись, все-таки глянула вниз.
Вскрикнула, испугавшись набранной высоты, и мальчик грозно отчитал сестру, чтобы та больше ни за что так не делала. Когда не видишь результатов своей работы (пусть даже монотонного карабканья по ржавым скобам), не так отчетливо представляешь сделанное. Настя что-то пробормотала, оправдываясь, немного передохнула и полезла дальше…
Нужно сказать, что отдыхать им довелось, не только вися на скобах. Кое-где, примерно через каждые триста скоб, в нишах находились небольшие балкончики (о похожих рассказывал Дима после незапланированного путешествия на Интернат), в которых можно было сесть с поджатыми ногами, переводя дух.
Там парочка и устраивала привалы, экономно смачивая губы из подаренных фляжек. Они почти не разговаривали, стараясь беречь силы, да и тем для разговоров сейчас почти не находилось.
А потом, когда Озорник уже остался далеко-далеко внизу, оба услышали, как за мятежным Лифтом пришли механики Гильдии. Слышался треск электрической резки, потом вновь загудели моторы, и плененная кабина медленно поползла обратно к Соннику.