Создательница
Шрифт:
Но я хорошо знала Люка. Как только он узнает о сегодняшнем нападение, моя свобода закончится.
— Нам необязательно рассказывать ему об Антоне, — сказала я. Мне было противно, что в голосе прослушивалась мольба. — Не сразу.
— Он уже знает.
Я прикусила губу и внезапно занервничала. У меня не было достаточного иммунитета против Люка — против его шарма и трудных задач, перед которыми он меня ставил. Он никогда не причинял мне боли, но глубоко внутри я знала, что от него исходит другая
Прозвенел звонок на следующий урок, и Констанция встала.
— Я пишу сейчас контрольную по математике. Я могу уйти?
— Да, на данный момент.
Ниобе махнула рукой в сторону двери, и замок с глухим щелчком повернулся.
После того, как Констанция ушла, я сгорбилась на стуле. Быстро остывающий чай оставил на языке горький привкус, и я поморщилась.
— Никогда не подумала бы, что они набросятся на меня в школе. Ведь здесь я должна быть в безопасности. Далеко от всего происходящего.
Ниобе покачала головой.
— С тобой так всегда: ты связала себя обязательствами с Дугами, но в тоже время настаиваешь на том, чтобы вести дальше жизнь Плоской. Пока ты так делаешь, не будешь в безопасности ни в одном из двух миров. Тебе придётся выбрать.
Я потёрла виски, но не смогла прогнать зарождающуюся головную боль.
— Люк сказал мне однажды тоже самое. Спроси у него, каким был конец!
— Что тебя натолкнуло на мысль, что это конец? — ответила она.
Глава 5
— Ты не должна позволять Джилл так себя провоцировать, — сказала Лена Сантос.
Я испуганно уронила папку по химии и попыталась успокоиться, когда наклонилась, чтобы поднять ее.
— Постараюсь. Где ты была?
Лены не было целый день, и она не отреагировала ни на одно мое смс.
Она была моей мало-мальски единственной, настоящей подругой в школе св. Бригиты, и я ужасно боялась, что Антон попытается и её тоже использовать против меня.
— Были дела, — уклончиво ответила она и отмахнулась. — Они заняли больше времени, чем я думала, поэтому я только быстро заберу книги. Я слышала, что время обеда было бурным.
— Тебя не было целый день, — сказала я. — Когда же ты успела что-либо услышать?
Она с наигранным разочарованием покачала головой.
— Мне очень обидно, что ты вообще задаешь подобный вопрос.
Было бы не совсем верно сказать, что Лена сплетница. Она была скорее губкой, жадно впитывающей в себя все школьные новости и скандалы, но лишь редко передавала их дальше. Она не переставала задавать вопросы, редко мне встречался такой любопытный человек, и люди любили с ней поговорить.
Иногда у меня возникало такое чувство, что она используют любопытство так же, как и я свою камеру: в качестве инструмента, чтобы отвлечь от себя
— Так что там было за обедом? Ну же, рассказывай уже!
— Всё как обычно, — ответила я в надежде, что невыразительный тон моего голоса удержит ее от дальнейших расспросов.
— Джилл МакАллистер набросилась на тебя в кафетерии на глазах у всех. Даже для вас двоих — это, совсем не «обычно».
— Это она так сказала?
— Нет. Она всем рассказывает, будто хотела спросить тебя о твоем заявлении в НЙУ и у нее вдруг началась такая сильная мигрень, что она потеряла сознание.
— Вот видишь.
Я захлопнула шкафчик, подняла сумку, и перекинула ремень через плечо.
— Ты же не думаешь, что я действительно в это поверю, не так ли? Кое-кто сказал, что она схватила тебя.
— Она хотела мне показать, где у неё болит голова.
Мы направлялись к выходу, но Лена остановилась.
— Опять эта скрытность? Я думала, мы с этим покончили.
Лена знала правду о связях моей семьи с мафией, и уже это было достаточно опасно. Она была в полном, блаженном неведении о том, что магия существует. Если Серафимы захотят мне навредить, то она будет легкой добычей. Я должна, ради её же блага, постараться не вмешивать её.
Я проигнорировала шепот совести, который напомнил, как я сама ненавижу то, когда люди делают вещи «ради моего же блага».
— Если бы ты была там, то сама бы всё увидела, — подчеркнула я. — Серьезно, где ты была?
Она посмотрела в пол и тихо сказала:
— Семейные дела. Я должна была помочь маме.
— С чем?
— С работой.
— Кем конкретно работает твоя мать, Лена? Мне кажется, ты об этом никогда не упоминала. Я даже думаю, что в школе об этом никто не знает.
Мне и вправду было любопытно, но вместе с тем я хотела кое-что ей продемонстрировать. Обматывая шарфом шею, я продолжила:
— Ты знаешь о моей жизни больше, чем кто-либо в этой школе, но сама ничего мне о себе не рассказываешь. И я никогда не докучала тебе с расспросами. Ни разу. Может быть это не я та, кому не хватает доверия.
— Я тебе доверяю. — Ее рука ухватилась за медальон со святой Анной, который она всегда носила. — Но мне нельзя говорить об этом. Я не имею права разглашать. Мне очень жаль, Мо.
Мне тоже было жаль, что я не могла говорить с ней откровенно и что допрашивала, хотя она не хотела рассказывать. Я достаточно копалась в жизни других людей, чтобы знать, что то, что обнаружишь, как правило, было последним, что хотел найти.