Создательница
Шрифт:
— Готова?
Я покачала головой. Нет. Никогда.
— Тогда я останусь рядом с тобой, — пообещал он.
Глава 45
Не было никакой возможности заранее предугадать настроение в доме и подготовить себя к ситуации, в которую я попаду. Жалюзи были опущены, оставляя тонкую жёлтую линию внизу окна, и всё было тихо. Вместе с Люком я поднялась по ступенькам к входной двери, и дверная ручка легко опустилась вниз.
Внутри, на краю дивана, сидела
Маргарет сидела рядом и держала в своих нежных руках её огрубевшие и покрасневшие. Колин печально сидел в кресле напротив, упёршись локтями в колени.
— Мо!
— Мама, — произнесла я. — Я…
Она встала, и Колин вскочил на ноги, готовый поймать её в ту же секунду, когда показалось, что она сейчас упадёт. Я бросила ему благодарный взгляд.
— Твой отец? Значит он на самом деле умер? — спросила она, а её голос дрожал от неверия.
Я сжала губы и лишь кивнула, потому что в горле застрял ком.
— Билли?
Я не знала, хочет ли она спросить о том, умер ли Билли или о том, причастен ли он к смерти отца. Ответ был одним и тем же. Мне не нужно было говорить его вслух. Она посмотрела мне в лицо и узнала правду.
У неё вырвался крик — тихий, дрожащий звук, который пронзил меня до мозга костей, и она снова плюхнулась на диван. Я сделала шаг вперёд. Странно, что я подумала, будто мои слёзы уже иссякли. Я должна была знать лучше.
— Мо, присядь к матери, — сказала Маргарет. — Мальчики, помогите мне приготовить чай.
Я села, взяла маму за руку и попыталась ради неё быть такой же сильной, каким был для меня отец.
— Что нам делать? — спросила она, вцепившись в меня так, будто я была единственной, кто у неё остался на этом свете. — Что же нам теперь делать?
— Я не знаю.
Это было неправдой. Я прекрасно знала, что. Но сказать это вслух казалось жестоким.
Жить дальше. Так происходит. Если кого-то любишь, а он умирает, и мир прекращает вращаться вокруг своей оси, и закон гравитации перестаёт действовать, и всё становится с привкусом пепла и гнева, ты продолжаешь жить. Не всегда хорошо или счастливо. Иногда заставляешь себя сделать хотя бы ещё один вдох, ещё один шаг. Иногда тебе этого не хочется. Но, в конце концов, ты живёшь дальше. Потому что умершие не могут, а живые обязаны делать это ради них.
Жизнь продолжается.
Глава 46
— Мне пора, — сказал Колин.
Мы стояли на веранде. Он обнял мою мать, попрощался с Маргарет и кивнул Люку. Свет с кухни почти не освещал его лица, и я включила лампу. Я хотела хорошо его видеть, хотела, чтобы он видел меня.
— Твой отец позвонил мне сразу после того, как ты исчезла с Люком, и тогда всё рассказал мне. Я клянусь, Мо, прежде я ничего не знал об ФБР, в противном случае, сказал бы тебе. До того момента я думал, что он лишь пытается найти способ освободить тебя от сделки, это всё. Поменяться с тобой местами.
— Так он и сделал, —
Он осторожно прикоснулся к моей щеке.
— Он был прав. Ты хорошо справилась.
Я потёрла глаза, в которые от избытка слёз, казалось, попал песок.
— Это ты вернулся. Не следовало тебе этого делать.
— Сколько раз тебе говорить, я хочу, чтобы ты была в безопасности. И счастлива, — он заглянул через моё плечо в дом. — Ты могла бы поехать с нами, если хочешь. Мы смогли бы начать где-нибудь заново. Быть счастливыми.
Я попыталась улыбнуться, но не смогла.
— Однажды ты сказал, что всегда хотел спокойной жизни. Ещё помнишь?
Он кивнул.
— Ты её заслужил, — сказала я. — Я желаю её для тебя. Очень.
— Но не для себя, верно? — он на мгновение закрыл глаза, и боль явно читалась на его лице. Что-то внутри меня перевернулось, и я снова заплакала. — Я так и думал, что ты так скажешь.
— Я хочу, чтобы у тебя была по-настоящему прекрасная жизнь, понимаешь?
Он нежно поцеловал меня, и его губы на моих казались такими твёрдыми и надёжными.
— Я попытаюсь сделать её такой. Но… пообещай мне одно, Мо.
— Что?
— Что твоя жизнь будет великолепной. Делай всё то, что ты никогда не могла сделать и даже больше, — он тихо рассмеялся. — Задай такой жар Люку, какой только сможешь. То есть сильный. Мне ли это не знать.
— Договорились, — сказала я.
Он кивнул и вышел на улицу один. Я осталась стоять на лестнице. Мне было холодно, и я, обхватив себя руками, смотрела, как он уходит. Он ещё раз обернулся, а я на прощание помахала рукой, понимая, что вижу его в последний раз.
Затем он исчез.
Я выключила свет, села в темноте на древний плетёный диванчик, прислушиваясь к тающему снегу, стекающему по желобу и молилась: Богу, магии, судьбе или к кому-либо ещё, кто, возможно, меня слушал. Чтобы Колин был в безопасности, счастлив и не возненавидел меня.
Через некоторое время на веранду вышел Люк и сел на другом конце дивана.
— Он просил тебя пойти с ним?
— Да.
Он теребил подлокотник дивана, отломил дряблый кусок ротанга и поджёг его, как крошечную свечу.
— Ты хочешь пойти с ним?
— Я здесь, — сказала я, наблюдая, как пламя отбрасывает тени на его лицо. — Как сам думаешь?
Он пожал одним плечом.
— Думаю, ты сейчас нужна своей маме. Но в конечном итоге…
Я сосредоточилась, толкнула достаточно магии в нашу связь, чтобы сделать её видимой и подняла руку, так что между нами засветилась тонкая серебренная нить.
— Я выбираю тебя, — сказала я. — Тебя и меня. Навсегда.
Позже, после того, как с серьёзным лицом и заученным сочувствием пришла полиция, после того, как нас навестил отец Армандо, чтобы помолиться и дать свидетельство, после того, как моя мать ушла наверх одна, отказавшись от какой-либо помощи, я лежала на диване, положив голову на колени Люка и переплетя пальцы с его.