Создательница
Шрифт:
Подходящий момент, чтобы рассказать маме о Люке, никогда не наступит. Поэтому я открыла дверь, и он последовал за мной. Казалось, он почти нервничает. Люк, которого я ещё никогда не видела, чтобы он нервничал! Который в считанные секунды завладевал любым помещением, в которое входил. А перспектива встречи с моей мамой заставила побледнеть его кожу под золотистым оттенком. Это было странно трогательно.
— Мо! — когда мы вошли, моя мать резко повернулась и так сильно сжала губку, что вдоль её руки потекла мыльная вода. — Где ты была? Мы были в панике!
— Я
Я знала, на что это было похоже. Меня не было всю ночь, волосы ещё влажные от поспешного душа и на мне был одет кашемировый свитер Люка, в то время, как он не отходил от меня ни на шаг. И этот один раз ситуация была именно такой, какой и выглядела.
Я даже не пыталась сказать матери, чтобы она не беспокоилась, потому что понимала, что уже целый день была не в курсе происходящего. Должно быть она беспокоилась о всевозможных вещах, а Люк был ещё её самой ничтожной проблемой.
— Где Билли и отец?
— Где ты была? — спросила она ещё раз пронзительным голосом и со слезами на глазах.
— Где они, мам?
— Твой дядя, вероятно, в баре. Твой отец объезжает окрестности и ищет тебя. Где Колин? Он же должен был приглядывать за тобой.
— Ему нужно было уйти.
Я подавила дрожь в голосе, напоминая себе, что так будет лучше для всех нас.
Её взгляд с нескрываемой враждебностью метнулся к Люку.
— Могу себе представить, почему.
— У Колина есть сестра. Ты знала об этом?
— Сестра? Он никогда не говорил, что… Ему нужно было привести её к нам в гости.
— Она была больна. Слишком больна, чтобы навещать нас. Теперь ей стало лучше, но им нужно начать всё заново. Они уехали, мам.
Сжав губы, она выкрутила кухонное полотенце, так что оно чуть не порвалось.
— А кто тогда это?
— Люк ДеФудре, — сказал он, выходя вперёд и протягивая ей руку. — Рад познакомиться, мэм.
Должно быть дело было в акценте, решила я. В акценте или в том, как его улыбка в одно и тоже время была торжественной и соблазнительной или в том, как он слегка поклонился, словно придворный. Какой бы трюк он не применил, моя мама оттаяла на несколько градусов — с арктической температуры на только ещё зимнюю. И учитывая то, насколько сейчас всё было ужасно, это был невероятный успех.
— Значит ты друг Мо?
— Да, мэм.
— Что ж, Люк, — сказала она. — Сейчас нам нужно решить кое-какие… семейные вопросы. Может ты через пару недель зайдёшь на ужин? Тогда мы сможем с тобой немного познакомиться. Но на данный момент должна попросить тебя извинить нас.
Солидарность. Фасад учтивости, который она демонстрировала большую часть своей жизни. Было невозможно делать вид, что всё в порядке, поэтому она с заученной ловкостью пыталась ограничить ущерб.
Люк вежливо кивнул.
— Я ценю это, мэм, но, к сожалению, не могу уйти.
— О, правда?
— Не в том случае, когда у Мо проблемы. Не в том случае, когда ей, возможно, понадобится помощь.
— Что нужно Мо, — сказала мама, — это кто-то, кто сможет о ней позаботиться. Сможет её защитить.
— Собственно, она на не особо
— Я сама могу о себе позаботиться, — объяснила я.
— Я никогда не говорил, что ты на это не способна, — ответил он.
— Но, возможно, всё-таки не плохо иметь меня поблизости.
Моя мать отложила в сторону кухонное полотенце и вцепилась обоими руками в край раковины. Видимо, она боролась с собой. В конце концов, она снова повернулась к нам.
— Вы голодны? Я могла бы сделать бутерброды, если хотите.
Она была слишком взволнована, чтобы готовить. Должно быть от беспокойства она чуть не теряла рассудок, а я собиралась ещё усугубить ситуацию.
— Я не могу остаться, — начала я, но зазвонил телефон, и мы вздрогнули.
— Возможно, это твой отец, — сказала она, бросившись к телефону и подняла трубку посреди звонка. По тому, как вытянулось её лицо я поняла, что это не отец, и она протянула меня трубку.
— Билли, — сказала она глухо.
— У тебя есть то, что тебе не принадлежит, — объяснил он, как только я поднесла трубку к уху.
Моя мать, как всегда, наблюдала за мной. Когда я приходила домой с вечеринки — не то, чтобы я была на многих, но она не ложилась спать, проверяя, нет ли следов алкоголя или каких-нибудь парней, не несёт ли от меня водкой и правильно ли застёгнута рубашка. Никогда ничего такого не было, но сейчас я шмыгнула в другую комнату, и прежде, чем она смогла за мной последовать, Люк заградил ей дорогу.
— Я вполне мог бы съесть один из таких бутербродов, — сказал он. — И чашку кофе, если вас это не сильно затруднит. На самом деле, если подумать, мы оба могли бы что-нибудь съесть. Я не уверен, когда в последний раз видел, чтобы Мо что-то ела.
Какой Люк умный. Я перешла на другую сторону гостиной и выглянула в окно. Улица была пустой. Если Билли наблюдал за домом с помощью своих людей, то они хорошо спрятались. Я снова направила своё внимание на телефонный разговор.
— У меня больше нет флешки. Я сделала именно то, о чём ты меня просил, когда вошла туда: я отдала её Экомову.
— Не играй со мной в игры. Они не нашли её на трупе или ещё где-нибудь в комнате.
— В конце там царил такой беспорядок. Сложно держать в поле зрения что-то такое маленькое, как флешка, когда тебя пытаются убить.
— Он сказал, что не убьёт тебя. Он хотел получить информацию.
— А затем он хотел меня убить. Ты же сам видел, кого Антон отправил за мной на улице. Сумрачные не особо многословные.
Его тон был ледяным.
— Это была сделка.
— Я же семья!
— Если бы ты была семьёй, то помогла бы нам, но на каждом шаге в этом направление ты предпочла нам кого-то другого. Опознание в полиции. Доннелли. Дуг. Они даже не твои люди, и всё же важнее для тебя, чем твои собственные родственники. Ты чётко выразила свои чувства, поэтому я сделал то, что должен, чтобы защитить то, что принадлежит мне.