Создательница
Шрифт:
— Двенадцать погибших Дуг. Охранники Кварторов.
Констанция ничего не ответила. Одно мгновение все молчали. Люк притянул меня к груди. Я слушала, как бьётся его сердце и попыталась подстроить под него ритм своего.
— Они хотели её убить, — пробормотала я. — Я чувствовала, как она умирала. Я умирала.
Люк издал успокаивающий звук, какой обычно произносят, чтобы утихомирить непослушного ребёнка.
— Теперь всё хорошо.
— Нет, — я оттолкнула его, меня снова охватил ужас. — Я это чувствовала. Она умирала,
Он наклонился вперёд, так что его губы коснулись моего уха.
— Она не живая, ты же это знаешь.
Я отпрянула, а его опухшие глаза, под которыми образовались от усталости тёмные круги, встретились с моим взглядом, удерживая его, пока я кивком не заверила его, что поняла.
— Что она хотела этим сказать? — спросила Констанция, указывая на меня. — Она умирает?
— Она не умирает, а просто совершенно сбита с толку, — я бы могла ответить сама, но была слишком потрясена и вся дрожала.
Я ощущала тепло кожи Люка через лён его рубашки и попыталась полностью впитать это тепло в себя, а разговор обо мне пропустить мимо ушей, как будто меня вовсе не было рядом.
— Она ранена, — тихо сказала Ниобе. — Я попыталась исцелить её, но не смогла найти ни одной Линии, в которой было бы достаточно силы.
Как только магию атаковали, она ушла в себя, собрала свои энергии и попыталась спрятаться. Я сделала тоже самое, попыталась сохранить столько её искр — столько от её жизни, сколько могла, свернувшись в калачик на полу класса, в то время, как энергия вытекала из нас обоих. Автоматический рефлекс, так же, как тело в шоковом состояние направляет кровь в жизненно важные органы — сердце и лёгкие.
Теперь нам обоим требовалось время для восстановления.
— Мы тоже не смогли, — сказал Люк. — Вот почему было так много погибших. У нас было оружие, но не было магии, которую можно было бы провести через него.
— Если бы Серафимы одержали верх, то добились бы сейчас своего Восхождения.
В голосе Люка прозвучало мрачное удовлетворение, когда он сказал:
— Но они не победили. И теперь люди видят, чего они на самом деле добиваются. Возможно, теперь их мнение изменится в нашу пользу.
Я заставила себя открыть глаза, и удивилась, какими тяжёлыми показались веки. И чтобы заговорить, требовалось так много сил, что я не смогла их мобилизовать. Люк ошибается. Антону не нужна поддержка Дуг. У него есть Сумрачные. У него есть секта: Эванджелина говорила о нём не как о политике, за которого собиралась голосовать, а с восторгом, со слепой верностью и глубоким почтением. Я заглянула ему в глаза и увидела в них нечестивый свет. Единственное, что для него было важно, это Восхождение.
— А что теперь будет с Мо? — спросила Констанция.
— Я отведу её домой, чтобы она отдохнула.
— Нельзя оставлять её одну, — сказала Ниобе. — Ни в этом состоянии.
— Я могу остаться с ней, — предложила Коснтанция.
— В
— Значит ты думаешь, что я не смогу помочь?
В её голосе прозвучала обида.
— А ты значит думаешь, будто я поверю, что ты позаботишься о ней? Да я не доверил бы тебе даже хомяка!
— Люк. Достаточно, — я теребила его за рукав, продолжая, однако, прижимать лицо к его рубашке. — Они ведь всего лишь ребёнок.
Констанция раздражённо фыркнула.
— У тебя есть тут дела? — спросил Люк Ниобу.
— Они есть всегда.
Но слова прозвучали не так язвительно, как обычно, скорее растерянно. Я услышала, как её шаги пересекли комнату, открылась дверь и захлопнулась за Констанцией и Ниобой.
— К тебе или ко мне? — спросил Люк.
— Ко мне, — прокаркала я.
Я скучала по моей кровати и стёганному одеялу и хотела избавиться от этой формы и иметь возможность посоветоваться с магией. Однако спать я не хотела. Сон был слишком близок к забвению и к смерти.
— Ты останешься со мной?
— Именно это я и сказал около пяти минут назад. Ты уже забыла?
— Только хотела убедиться.
Он убрал мне волосы с лица.
— Со мной тебе не нужно сомневаться.
— Я не сомневаюсь.
Как я вдруг поняла, эта была правда.
Люк выглядел довольным. Он встал и без усилий поднял меня. Мгновение спустя мы оказались в моей комнате.
— Тяжелее, чем обычно, — задумчиво сказал Люк. — Магия ещё не оправилась. И ты тоже, — он осторожно посадил меня на кровать.
— Сколько времени это займёт? — спросила я.
— Чтобы снова достичь ста процентов? Я не уверен.
Скорее всего, ты почувствуешь это раньше меня, — он огляделся. — В это время есть кто-то дома?
— Все на работе, — я встала, мышцы моих ног задрожали от протеста. — Ты не мог бы принести мне что-нибудь выпить? Чая?
Глубоко внутри, там где во мне съёжилась магия, я всё ещё мёрзла. Это было похоже на слой вечной мерзлоты. Мне нужно было что-то, что согреет меня изнутри… и несколько минут в одиночестве.
— Если только пообещаешь мне не падать.
— Даю слово бойскута, — я подняла вверх три пальца.
Он тихо рассмеялся.
— Значит ты была бойскаутом. Это на тебя похоже. Жаль, что ты никогда не появлялась возле моих дверей, чтобы продать печенье.
— Принеси чая, — приказала я, толкая его в сторону двери.
Как только я осталась одна, я переоделась, одела штаны от старой пижамы, старую футболку, толстые носки и сверху джемпер. Не модно, зато удобно и теплее, чем моя школьная форма. Быстрый взгляд в зеркало показал, насколько моя кожа была бледной: ни как сливки или алебастр, или нежной, как мрамор, а голубовато-белой, как обезжиренное молоко. Я подумала о том, чтобы расчесать волосы, но это была явно ни та битва, которую я смогу выиграть.