Сожгите всех!
Шрифт:
– Их больше двух тысяч, доктор.
– Сколько?!
– Две, может, даже больше. Так сказал Маркелас. Они напали сегодня утром, полностью сожгли Коноплянку и пошли дальше, но из поселков все успели уехать. Сейчас они сидят в Фелморе. – Шеф-попечитель знает?
– Конечно. Но я не слышал, что он будет делать. Давайте грузиться, доктор...
Через полчаса, закинув в грузовик все самое ценное и необходимое и водрузив поверх ящиков женщин, Андрей запрыгнул в кабину, положил на колени излучатель и вздохнул:
– На север. Ты знаешь, где находятся старые шахты Изерли?
– Бывал когда-то, пацаном еще. Найду.
Их путь лежал в обход болот, в тот
Глядя на размокшую, едва видимую дорогу, Огоновский думал, сколько ему придется просидеть в земле на этот раз. Две тысячи человек – это значит, что разбойничьи вожаки привели сюда своих ублюдков из других мест. С такой толпой Маркелас не справится, но с другой стороны, сейчас все организовано гораздо лучше, чем раньше, и к утру наверняка пожалуют полицейские силы из столицы. Там есть отряды, специально выдрессированные для проведения очистительных операций – мобильные, хорошо вооруженные, безжалостные. Здесь редко думают о проведении предписанных законом следственных действий, бандитов просто расстреливают на месте, а трупы стаскивают в болота – люди фактически исчезают бесследно, да и кто станет их искать?
«Наверное, – размышлял Огоновский, – просидим в землице пару дней, пока они там разберутся со всеми проблемами и уберутся восвояси. Но боже мой, как же тяжко будет восстанавливать все то, что разрушат эти ублюдки!»
– Здесь направо, – сказал он водителю, когда в свете фар мелькнула развилка.
Парень послушно вписал грузовик в поворот и снова наступил на педаль газа. Он спешил – Андрей видел, как нервно подрагивают его губы.
– Как ты думаешь, – спросил он, – дойдут они до Змеиного?
– Может, и дойдут, – ответил юноша. – Может, они и до шефа дойдут.
– О черт! Неужели все так серьезно?
– Да. Такого, доктор, еще не было.
Андрей нахмурился. Что, черт возьми, там происходит на самом деле? Банда в две тысячи рыл – но, в конце концов, у Маркеласа людей не меньше, а из столицы уже летят полицейские... на что они могут рассчитывать? Пограбили, пожгли и удрали, пока целы, – в такой сценарий он поверить мог, но вот чтобы как-то иначе?
Грузовик остановился на вершине плоского холма, вокруг которого еще стояли ржавые и перекошенные башенки ветроэнергетических установок.
– Нам придется поработать, – объявил Андрей, заглядывая в кузов. – Все это нужно разгрузить и спустить вниз, под землю...
– Все, я поехал, доктор!
Огоновский кивнул. Когда рубиновые огоньки грузовика растаяли во тьме, он повернулся и пошел к гаражу. Наверное, бросать перепуганных женщин в подземелье все же не следовало, но он чувствовал – его место там, среди команды Маркеласа, которая, возможно, уже ведет бой. Для многих из них этот бой станет последним. В конце концов, он завел своих подопечных в такое место, где их не найдут никакие бандиты. Они спустились глубоко вниз, прошли через узкий, не указанный в схеме штрек и оказались в громадном естественном разломе. Там была вода; там можно было жить, так как еще в прошлый раз они с Акселем оборудовали в пещере спальные места и даже оставили неприкосновенный запас продуктов и медикаментов. Там, это Андрей знал точно, им ничто не может угрожать.
Он посмотрел на хронометр. До рассвета оставалось часов пять. Распахнув тяжелую дверцу своего вездехода, Андрей уселся за руль,
Совершенно неожиданно перед ним встал залитый кровью хутор на Трайтелларе – реальный, словно он только вчера покинул его с Халефом, Касси и Ингром, – впитавший в себя отчаяние, ужас и невыносимую боль. Ему причудилось, что он слышит визг детей, с которых сдирают кожу. Потом он увидел Ингра, навсегда оставшегося там, на галечном пляже западного берега, ощутил, как рычит и дергается в его руках тяжелый пулемет, пытаясь вымести из-под пирса засевшего там мерзавца, – и Андрею показалось, что рот его наполнился кровью. Он сплюнул в раскрытое окно; машина взлетела на холм, и тут он увидел слабо светящиеся желтые фары чьего-то автомобиля.
Свернув, Андрей разглядел большой пикап, возле которого виднелись две фигуры в темной одежде. Подъехав ближе, Огоновский затормозил, осветил их фарами и недоуменно отшатнулся – в лицо ему смотрели стволы.
– Вылезай, – приказал чей-то смутно знакомый голос.
– Я свой, ребята, – начал было он, но человек с бластером ответил ему неприятным резким смехом.
– Здесь больше нет своих. Здесь все чужие.
– Ха, да это же наш доктор! – восхитился его спутник. – Сразу его шлепнем или побалуемся? Эй, Бася, смотри, кто к нам в гости пожаловал! А разоделся-то как! Не иначе на войну собрался!
Андрей вылез из машины и подошел к пикапу. Он знал обоих – это были пьяницы и забияки, давно уже, по слухам, пропавшие в болотах – сразу, как только начался призыв. В кабине пикапа, держа в руке переговорное устройство, сидел Мик Басюк, тот самый, что плевал на законы и порядки, враждовал с шерифом и всей общиной и, опять-таки по слухам, часто исчезал среди болот. Тот самый Басюк, который убил его сына.
– Все будет выполнено, как договаривались, – говорил он. – К утру, к утру, я же обещал. Да, жертв будет немерено. Один поселок мы уже спалили, скоро подпалим Змеиный лог и почешем пятки местной дружине. Если вы задержите полицию хотя бы до полудня, то можем спалить и шефа-попечителя. Да?! О, так тем лучше. Тогда шефа я могу вам гарантировать.
Прислушавшись к этой чудной беседе, Андрей ощутил, как у него шевелятся волосы. С кем это он договаривается? Кто это, интересно, обещает Басюку задержать прибытие полиции и просит сжечь самого шефа-попечителя?! Кто?
Закончив разговор, Басюк выбрался из кабины своего пикапа и насмешливо оглядел черную фигуру Огоновского.
– И впрямь на войну собрался. Кончилась война, доктор. Кон-чи-лась! Скоро здесь все будет по-другому. Не будет тут ни вас, ни быдла этого упертого, ни шерифа. А я буду начальником полиции.
Его дружки радостно заржали. Один из них подошел к Андрею и пощупал толстый пластик защитной куртки.
– Хорошая штука, док. Давай снимай. Все снимай.
А то мы, кончая тебя, испортим ненароком. А комбез твой мне еще пригодится. Армейская вещь, сразу видно. Добротная...
Он допустил одну, только одну ошибку – но она стоила жизни всем остальным. Не следовало подходить к Огоновскому так близко, не следовало закрывать его собой от выстрелов приятелей. Делая вид, что снимает куртку, уже почти выпростав левую руку из рукава, Андрей слегка нагнулся и выдернул из правого ботфорта длинный десантный тесак. Тяжелый клинок беззвучно вошел в грудь излишне самоуверенного разбойничка, и он повис на нем, прикрывая Андрея, повис для того, чтобы тут же получить пол-обоймы в спину.