Сожженные мосты
Шрифт:
— Что там произошло?
Руфь повернулась ко мне:
— Не знаю. Я правда не знаю. Я должна была только подойти к тебе и познакомиться, и все — клянусь.
— Мой друг — поросенок. Ты его хорошо знаешь?
— Да.
Из этого «да» можно было сделать любые выводы. Насколько я помню Голицына — он не пропускал ни одной юбки, участие понравившейся ему дамы в опасной террористической организации не заставило бы его дать задний ход. Интересно, кто кем манипулирует в этой связке — она им или он ею?
— Ты давно его знаешь?
— Три года.
Довольно
— Он помогает вам?
— Нет. Мы помогаем друг другу.
Без обид — но, имея дело с евреями, я бы не стал так говорить. Евреи лучше всех умеют переворачивать складывающуюся ситуацию в свою пользу…
Проскочили! — наше такси в числе последних пролетело через развязку с шоссе Абу-Грейб, там уже стоял бронеавтомобиль и еще одна машина. Обернувшись, я увидел, что казаки и полицейские перекрывают движение.
Запираем конюшню, когда все лошади уже разбежались…
— Включите радио, — сказал я водителю, встретившись с ним взглядом.
На новостную программу одной из местных FM-станций попали почти сразу.
Мы прерываем передачи для экстренного сообщения. Буквально пятнадцать минут назад мощный взрыв прогремел у отеля «Гарун аль-Рашид» в районе Аль-Кадисии. Работающие на месте происшествия корреспонденты сообщают, что место взрыва оцеплено полицейскими и казачьими частями, идет эвакуация из отеля и прилегающих к нему зданий. Точное число пострадавших от террористической атаки неизвестно, но речь может идти как минимум о десяти погибших. Полицеймейстер города Багдад, господин Ибрагим аль-Бакр, обратился к жителям Багдада с просьбой воздержаться в ближайшие дни от посещения мест массового скопления людей.
Водитель что-то затараторил на арабском.
— Он боится, что мы террористы и у него будут неприятности с полицией, — перевела Руфь.
Делать нечего — пришлось расстаться еще с одной пятидесятирублевой купюрой. Чтоб я так зарабатывал!
Таксист высадил нас на улице Москвы, идущей параллельно шоссе Абу-Грейб. Избавившись от подозрительной парочки, таксист рванул с места так, будто за ним гнались джинны.
Улица — оживленная, чуть истомленная утренней жарой. Зеленые изгороди, чистые тротуары, беззастенчиво показывающие на нас пальцами дети, веселый смех плещущейся в воде каналов детворы… В такую жару проложенные во многих районах города каналы — для местной малышни единственное спасение.
— Куда дальше?
Теперь уже Руфь взяла меня за руку и решительно потащила за собой.
— Подожди… мы не туда идем… нам надо через мост.
— Ты думаешь, я совсем с ума сошла, чтобы называть таксисту, половина которых стучит полиции, настоящий адрес?!
И вправду…
Шли мы довольно долго: нужный нам дом находился на самой границе жилого сектора — за его забором был поросший деревьями и кустарником подземный резервуар, а еще дальше — электростанция Ум-аль-Маарлик, одна из нескольких, питающих электроэнергией город. Через забор, которым была окружена территория подземного резервуара, можно было перемахнуть
Руфь остановилась возле выкрашенного в зеленый «халяльный» цвет глухого забора, условным образом стукнула несколько раз. Дверь почти сразу же открылась.
— Что с тобой?
— Дай мне войти, Авигдор! — нетерпеливо произнесла Руфь.
Судя по взгляду, который бросил на мою спутницу молодой Авигдор, все сразу стало понятно. Увидев предмет своего обожания в таком состоянии, он сразу забыл про все свои обязанности часового.
— Ты в порядке? Кто с тобой?
— Это свой. Дай пройти в дом. Зеев здесь?
— Да, но… — Авигдор махнул рукой кому-то невидимому, причем повернулся в этот момент так, что стала видна рукоятка заткнутого за пояс пистолета. Тем самым он совершил двойную ошибку — показал мне свое оружие и выдал место, где прячется прикрывающий дом снайпер. А ведущая в дом дверь совсем рядом…
Дальнейшее было простым и привычным делом. Шаг вперед, левая рука захватывает за горло, правая со всей силы наносит удар в солнечное сплетение и сразу же, пока противник не опомнился от болевого шока, выхватывает пистолет. Я чуть приседаю, чтобы снайпер не мог поразить меня, не прострелив сначала потерявшего бдительность и за это сразу же поплатившегося Авигдора. Руфь не успевает ничего сделать — точно не оперативница и не террористка, реакции не хватает. Смещаясь вправо, я изо всех сил, не выпуская Авигдора из захвата, всем телом наваливаюсь на дверь. Проклятие, дверь железная!
Красная точка лазерного прицела пляшет на белой рубашке в районе плеча Авигдора — снайпер пытается нащупать меня прицелом, и у него это не получается. Зато теперь я точно знаю, где он находится. Учитывая расстояние, его можно убить из пистолета — запросто. Но я не стреляю — пока не время.
— Открывай дверь! Быстро!
— Что ты делаешь? — В голосе паника.
— Открывай! Или буду стрелять!
Руфь испуганно колотит кулачком по двери…
— Зеев! Открой! Зеев!
Щелчок замка, едва слышный, шаг, второй — и я уже внутри. Красных зайчиков прицела становится уже два, двое с автоматами целятся в меня, но это снова ошибка. На их месте я разместил бы снайперов не по фронту, а положил бы одного у стены, у самой двери. Только с этой позиции, стреляя в спину, снизу вверх, почти в упор, он мог бы решить проблему. А по фронту снайперы бесполезны — что один, что два, что десяток. Трепыхающийся Авигдор надежно прикрывает меня от их пуль, а еврей по еврею стрелять не будет, это я знаю точно.
Третий — видимо, старший — стоит в нескольких метрах напротив меня. Без оружия.
— Бросить оружие! Бросайте его! — давлю на психику я.
— Спокойно! Не стреляй, давай договоримся!
Полицейский?!
— Бросить оружие! Буду стрелять! Бросайте, или буду стрелять! Бросайте, буду стрелять! Бросайте, буду стрелять!
В подобном случае очень важно не давать опомниться. Истерично быстрая, напористая речь, постоянное повторение одного и того же, безумный вид действуют на психику, и еще как…