Созидая на краю рая
Шрифт:
– Я не собираюсь бежать, – хмуро улыбаюсь, пряча за натянутой улыбкой робость. Я храбрилась целый день, оставаясь наедине с сыном, но теперь всё сложнее держать себя в руках. Приходится лишний раз вспомнить, для чего я вообще здесь оказалась.
– Какое предложение? – следующий вопрос, который я задаю, звучит уверенно, хотя и слегка надменно.
– Приедем, узнаешь, – он хитро улыбается, и в этой улыбке проскальзывает нечто такое дьявольское, что заставляет мурашек целым роем окутать моё тело. Мокрая одежда высыхает в машине, хотя дождь за окном не
– Куда мы едем? – спрашиваю скорее машинально, чем осмысленно. И всё же интерес к его ответу имеется, и не малый.
– Я сказал, узнаешь, Белла, – резко повторяет он, отчего я мигом затыкаюсь. Не люблю злить опасных людей. Несомненно, Эдварда я отношу именно к этой категории. Можно даже с пометкой «Чересчур опасно!»
– Запомни два основных правила на будущее, – холодно сообщает он, лавируя между машинами, мешая другим проехать перед ним. – Правило первое: я не повторяю дважды. Ты слушаешь один раз. Если не услышишь – твои проблемы.
Вздыхаю, удивлённо глядя на него. У меня нет ни слов, ни даже мыслей, которые соответствовали бы грамотному ответу на подобные изречения.
– Правило второе, – тем временем продолжает Эдвард, резко сворачивая на какую-то лесную дорогу. Я впиваюсь ногтями в кожаное сиденье, стремясь удержаться и не удариться головой об стекло. Звук дождя теряется за мрачностью леса. Вокруг – ни огонька. В такой темноте голос Каллена кажется до безумия пугающим и угрожающим. Вздрагиваю, слыша баритон вновь, и пытаюсь, согласно первому правилу, прислушаться: – Как я сказал – так и будет. Мои приказы и указания не обсуждаются!
Невольно вспоминаю сегодняшнее утро, когда дискутировала с ним по поводу времени встречи. Что же, я своего добилась. Теперь о подобном придётся забыть.
– Откуда ты знаешь, что я соглашусь? – мне действительно хочется это знать. Он говорит с такой непоколебимой уверенностью в себе, что на миг я восхищаюсь этим, но уже через пару секунд ненавижу эти его черты. Как можно при такой красоте быть таким моральным уродом? Вот чёрт, я знакома с ним меньше двадцати четырёх часов!
– Ты согласишься, – ухмыляясь самому себе, будто восхваляя собственную персону, произносит Эдвард. На это утверждение у меня ответа нет. Он прав. Я соглашусь. Соглашусь на что угодно, насколько угодно – лишь бы он мне исправно платил. Столько, сколько обещал. Двадцать тысяч за неделю. То есть, мне необходимо пробыть с ним как минимум пять недель. Прекрасно! Белла, ты попала!
Отворачиваюсь к окну и рассматриваю стекающие по стеклу дождевые капли. Они бегут достаточно быстро, сталкиваются друг с другом и останавливаются. И только сливаясь в один поток, несутся дальше вместе. Бок о бок.
За окном настоящий лес. Вижу очертания сосен и елей. Темнота мешает всё рассмотреть в полной мере. Инстинкт самосохранения начинает подсказывать, хотя нет, истошно вопить: «Бежать, не оглядываясь!».
Я нервно улыбаюсь собственной глупости, на что Каллен, пристально за мной наблюдающий
– У тебя психоз?
– В каком смысле? – теперь я перевожу на него взгляд, смотря прямо внутрь его тёмных зрачков. Зелёные ободки будто бы светятся, как у кота. Наверное, я действительно схожу с ума.
– От страха. Тебе страшно, – он говорит это так медленно, что я невольно забываюсь. Такое ощущение, что от ужаса других он получает какую-то жизненную энергию. Словно инопланетяне в старых фильмах. Полагаю, он вампир, раз уж судить по монстрам из кинематографа – высасывает всю кровь из тела... Его зубы идеально подошли бы для этого. Острые и белые. Какой убийственно красивый монстр…
– Я не боюсь тебя, – ухищрённой смелости хватает только на это. Говорю, пожимая плечами, будто действительно так думаю. Отец научил. Он говорил, что если показывать страх, то тебя ударят по самому больному – твоим личным демонам ужаса. Попадут, и ты распадешься на части. С тех пор, я ни перед кем не освещаю своих кошмаров. И перед Калленом не собираюсь. Единственная моя забота, по случаю которой я здесь – мой сын.
По сравнению с животным страхом потерять Энтони, жалкое опасение перед Эдвардом кажется детской выдумкой.
– Не боишься? – он хитро улыбается мне, видя насквозь. Отвожу взгляд, кивая и снова пожимая плечами. Страшным усилием воли мне удаётся продолжать смотреть в окно, в то время, как сидящий за рулем мужчина прожигает меня малахитовыми глазами буквально до костей. Чувствую в нём и похоть, и какую-то насмешку. Или это не насмешка? Почему-то мне кажется, что это то, о чём я пока не догадываюсь. Быть может, скрытое сожаление или тайный страх?
Глупо, конечно. У Каллена-то страх? У него-то сожаление?
– Не боюсь, – хмыкаю так же своенравно, как и он. Наверное, сегодня в эту игру я ещё смогу играть. Но что будет завтра? Останусь ли я вообще в живых к завтрашнему дню?
Вдруг он маньяк? На кой чёрт, он притащил меня в лес?
Дорога ещё некоторое время петляет, а Эдвард, не произнося ни слова, ведёт машину. Я изредка смотрю то на него, то на темноту. Впрочем, там вряд ли можно что-то увидеть.
Наконец, «Мазда» останавливается. Силюсь разглядеть что-нибудь в тёмном стекле, но от остановившихся дождевых капель мне это не удается.
– Пошли. – Мужчина достает карту зажигания из специального отсека недалеко от руля и тянется к дверной ручке, быстро распахивая её настежь.
Выхожу вслед за ним на свежий воздух. Дождь кончился. Влажность царит повсюду. Прямо под ногами – упругий, но промокший мох. Над головой – тёмное небо без единой звезды. Всё в ночной кромешной тьме. Едва вижу очертания мужчины, который направляется куда-то вглубь, за ветки деревьев.
– Ещё одно правило, Белла, – говорит он, когда я, догоняю его, опасливо оглядываясь по сторонам. Чутьё подсказывает, что, в первую очередь, нужно бояться Каллена, но я почему-то боюсь диких зверей, которые могут водиться здесь. Хорошо бы держаться рядом с ним, дабы не потеряться.