Созвездие Льва, или Тайна старинного канделябра
Шрифт:
– Стоп! Кажется, нашла! – негромко воскликнула Ада.
– Что?
– Детка, набери-ка 46702!
– Почему именно так? – уныло спросила Вероника. – Только одна четверка! Остальные цифра откуда – с потолка?
– Я никогда ничего не беру с потолка, – жестко сказала Ада. – Все умозаключения должны вытекать логически, хотя метод проб и ошибок тоже не исключается. Цифра 46702 – это счастливые числа Натана 2,4,5 и 8, поставленные в ряд, – то есть 2458, и умноженные на сумму 2+4+5+8, то есть 19. Получается 46702 – пять цифр, как нам и надо. Попробуй, набери. Не получится –
Не найдя, что на это ответить, Вероника снова склонилась над окошечками.
Набрала, что сказали.
Дверца издала легкий щелк.
Этот звук был как гром среди ясного неба – они обе вздрогнули. Вероника – испуганно, Ада – торжествующе.
Но сейф не открылся…
– Тут еще буквы, – напомнила Вероника. – Их тоже пять. Что, набрать – «Натан»?
Она и сама не верила, что на этот раз все окажется так просто. Но слово «н-а-т-а-н» все-таки набрала. Глухо!
Конечно, антиквар Блюхер был не таким простаком, чтобы установить на сейфе шифр из собственного имени!
– Кодовое слово должно было быть таким, чтобы владелец сейфа сам легко мог его запомнить. Значит, это слово обязательно имеет отношение к самому Натану. Но другим лицам, скажем, ворам или непрошеным гостям, оно должно быть абсолютно незнакомо.
– Пять букв, – напомнила Вероника.
– Я помню, – глухо сказала Ада.
В ее голосе вдруг снова проявились колдовские нотки – совсем как тогда, в подвале, а потом на улице. И опять Веронике показалось, что в комнате стало намного темнее – тоже, как тогда. И зеленые кошачьи глаза снова заискрились таинственным и совсем неземным светом.
– …Звезда Тейад, или «одинокий странник», покровительствует рожденным двадцать пятого июня, – проговорила Ада негромко, как бы вслушиваясь в себя и не обращая внимания на замершую Веронику. – Красновато-желтая звезда третьей величины в созвездии Близнецов. На высшем уровне она призывает нас вернуться в прошлое… Возможность лишний раз осмыслить и осознать источники слабостей и проблем дает Тейад тому, кто пользуется ее покровительством… Девиз звезды Тейад – «То, что я скрываю от самого себя»…
«То, что я скрываю от самого себя!!!» – лихорадочно думала Вероника, стараясь не смотреть на Львицу, чтобы не сбиваться с мысли. – Ничего себе девиз – как будто специально придуман для замков и запоров… Стоп! Тейад! День рождения Блюхера – двадцать пятое июня, и ему покровительствует Тейад! В Тейаде пять букв!»
Не веря своим глазам, она смотрела на металлическую дверь, в которой расплывчатое отражение Ады вдруг собралось в одну точку и выдало призрачное мерцание, похожее на улыбку звезды.
«Т-Е-Й-А-Д», – набрала она на замке, стараясь не оглохнуть от звука собственного сердца.
Есть! В двери щелкнуло вторично. Издав нежный мелодичный звон, она, движимая каким-то механизмом, медленно распахнулась…
Свет из комнаты в сейф проникал очень плохо. Они поочередно заглянули в его черные мрачные глубины и – чуть не были сбиты с ног волной вырвавшегося наружу тяжелого воздуха.
– Господи боже, да это просто газовая камера!
Бросив взгляд на Аду, Вероника увидела, что та
Ада стрельнула взглядом по сторонам.
– Здесь где-то должен быть выключатель.
– Да, есть! Вот он, – Вероника нащупала на стене рычажок, скрытый небольшим щитком, и повернула его.
Свет хлынул сразу, откуда-то из потолка, и, заглянув внутрь, Вероника чуть не потеряла сознание и шарахнулась в сторону, наткнувшись на стул и с трудом удержавшись на ногах.
Из горла сам собой вырвался страшный крик, потолок комнаты треснул пополам, в глазах потемнело: «Мама, мамочка, зачем я в это ввязалась?!» Захотелось захлопнуть дверь и сразу же, не оглядываясь, выйти – нет! – выбежать из квартиры, сбежать вниз по ступенькам, не дожидаясь лифта, и выскочить на залитый таким добродушным солнцем двор, по которому гуляют беспечные кошки и в пыли купаются воробьи!
Там, в глубине, на посверкивающем металлом полу, лежала женщина. Совсем незнакомая. Голова покоилась на скрещенных впереди руках. По полу рассыпались пряди длинных густых волос того странного цвета, который появляется у начавших рано седеть блондинок. Пятки босых ног (босоножки на тонких каблуках валялись в стороне, один каблук был сломан и исцарапан – погибшая била им в дверь, а потом в отчаянии пыталась пробить щель для свежего воздуха – последний, безысходный, лишенный надежды на удачу шаг!) выделялись на полу бледно-синим пятном…
– Она жива? – вырвалось у Вероники. Глупо было надеяться, но все-таки, но вдруг…
Вместо ответа Ада шагнула внутрь сейфа и, присев рядом с телом, без особой натуги развернула его, бережно откинула с лица волосы. Голова мертвой вяло мотнулась, повернулась направо и замерла – как у сломанной куклы… Сковавший ноги страх мешал Веронике передвигаться – она сделала три или четыре шага к Аде и села на пол, на ковер, в метре от тела. Увидела бледную до синевы щеку, маленький нос, из которого вытекла и уже успела засохнуть тоненькая струйка крови, застывший в муке взгляд серых глаз… И еще – глубокие царапины на шее и груди, разорванный ворот белой батистовой блузки, лопнувшую нитку бус – рассыпавшиеся жемчужины разметались по полу, запрятались в волосах, хрустели под Адиными ногами.
– Ее били? – хрипло спросила Вероника, с трудом оторвав руку от пола и указав на неровные полосы ссадин и царапин.
– Нет, – Ада поднесла к глазам пальцы погибшей, внимательно рассмотрела их и осторожно опустила мертвую руку обратно на пол, – ее не били. Она задыхалась и в агонии рвала и царапала себе грудь, пытаясь впустить воздух… Смерть от удушья – страшная смерть. Но у нее не было ни единого шанса…
Ада указала на металлические бока сейфа, его пол и потолок. Железные пластины толщиной с полметра плотно подогнаны друг к другу – очень крепкое, сделанное на советь, герметичное помещение. Закрытый в нем человек проживет не более четырех или пяти часов… Боже! Пребывать в сознании целых пять часов – и медленно умирать, зная, что у тебя не осталось совсем никакой надежды, что ты похоронена заживо!!!