Созвездие мертвеца
Шрифт:
— Спишь, бродяга? Давай причаливай. — Он еще какой-то рюкзачек с собой принес.
Генерал ловко и сильно отталкивался шестом. Мы шли недалеко от берега, погоды стояли чудесные, а там, на турбазе этой, порученцы дрова в уголь пережигали. Рыбы я не ловил с детства, а потому, когда мы заякорились возле какого-то омута и я стал готовить удилище, червя насаживать и краем глаза поглядывать на генерала, все внутри трепетало.
— Ты в проводку, а я в яму нацелюсь, — скомандовал генерал, — глубину проставь, чтобы поводок по дну тащился… ну, с Богом.
Потом мы с полчаса не разговаривали. Я думаю, генералу еще и яму эту прикормили. Что это такое было, я
Руки мои были грязны и исколоты, меня заживо испепелял азарт, а командир вроде бы и не радовался ничему. Довольно равнодушно складывал на дно подъязков, как он мне объяснил, и плотву. У плотвы глаза были красными, потому, объяснил он, что жрет круглые сутки и потом никак не прокакается. Это из народных примет. Потом я осматривал весь его улов, и он его на ходу комментировал и классифицировал. На вопрос, будем мы уху варить или печь рыбу, посмотрел на меня значительно и с укором. Часа через два клев пропал так же внезапно, как и начался. Поплавки слегка подрагивали. Это их тревожил малек. Под осень им тут все должно кишеть, объяснил мне Борис Борисович. Так он наконец назвался.
— В чем сила, Дядя Ваня? — спросил он меня зачем-то.
— В киловаттах.
— Нет. Это мощность. И притом специфическая. Откуда берутся эти электроны, науке по сей день неизвестно. А все остальное — передергивание и профессорская демагогия. Про Бога не спрашиваю. Россия-то есть?
— Что это вы после плотвы — и на судьбы Родины?
— А все лежит на поверхности. Информация вся. Факты, предпосылки. Не нужно никаких спецслужб. Только вместо водки или рыбалки — думать, а это, поверь мне, одно и то же. Я имею в виду так называемое хобби. А есть рыбалка по строению души и стакан для того, чтобы не сойти с ума. Это разное. А все эти магазины с катушками и крючками из Норвегии — это от лукавого. Это все не нужно и вредно. Это избыточно. Как и водок сто сортов не нужно. Нужно примерно три, но хороших. Остальное — посредничество и дележ прибавочной стоимости.
— Я сам про это только что думал, — порадовал я конвоира и наставника.
Потом у меня неожиданно ушел под воду поплавок, и дядя Боря сам удочку схватил и окуня приличного вытащил.
— Граммов на двести пятьдесят. А ты бы упустил. Впрочем, шучу. Ты скажи, учитель, сколько народу в мире?
— Пять миллиардов.
— В самую тютельку. Из них полмиллиарда живут, а остальные борются за существование. А между ними ничего. Белое поле. Или нищета, или общество потребления.
— Вы не правы. Мы посредине.
— Да нет. Ты же умный. Ты же от смерти однажды ушел, во Франции побывал.
— Да говно ваша Франция. Гнилая страна.
— А мы не гнилые?
— Мы конченые. Мы только воевать можем или восстанавливать разрушенное. Нормальная жизнь не для русского человека.
— Да это же и есть нормально — воевать, города строить, дороги. Магистрали. Полмира держать в страхе.
— Вы мне политинформацию читаете?
— Для тебя сегодня день очень важный. Только ты этого еще не понял.
— Вы лучше утопите меня сразу. Я от всего этого устал. Чего не ловите рыбу-то? Шашлыки опять же поспевают. Я жрать хочу. Поехали назад.
Только генерал меня уже не слушал. Впрочем, это я называл его генералом, а кто он, черт его разберет. Но постановка головы генеральская. Он рассказал мне, что главная байка глобалистов о том, что экономический рост ведет к повышению
И что? План не срабатывает, отвечает генерал, происходят сбои. То Европа не подставляет попу, то в Мексике черт-те что, то в Океании. Только вот в России все по плану. Все, как задумано. Тебе не обидно?
— Мне горестно.
— У тебя дети есть?
— Нет.
— Ты малолетку свою вздрючь и внуков потом воспитай. Ты, сука, в нищете живи, но чтобы размножился в пропорции один к пяти. Ты все понял?
— Ты что на меня орешь?
— А то, что ты ни хрена не понимаешь. Кончилось время чтения книжечек. Ты человек более чем незаурядный. Ты молодец. И ты… мобилизован.
— Кем?
— Родиной.
— Опять? А Родина — это ты?
— В данном случае я ее представитель. А теперь слушай. Ты жить хочешь?
— Что еще? — похолодел я.
И тут в небе, со стороны города, показался вертолетик. Вначале шум, потом точка, приближающаяся медленно и неотвратимо. Мобильник заурчал у него в кармане. Он достал, послушал, отвечать не стал, а потом вообще выкинул его в реку. При этом очень неопрятные слова сказал.
— Что с девкой? — спросил я.
— Девка жива и здорова. В надежном месте. Теперь быстро выкини все из головы и запоминай номер телефона в Петербурге.
Минуты три я прикладывал номера к годам рождения, к номерам квартир, которые сидели во мне мертво. Генерал учил меня мгновенному запоминанию чисел. Он был хорошим инструктором. Потом он передал мне герметичный пакет с документами и деньгами. Паспорт Ани, по его словам, был тоже там.
Вертолет завис неподалеку. За нами наблюдали, и потому пакет этот я получил как бы между прочим, свернутым в трубочку и вложенным в емкость с червями. Повернувшись спиной к винтокрылому соглядатаю, я переложил его во внутренний карман. В рубашку.
— Та самая квитанция на смерть президента тоже там.
— Так я и думал. Эквилибрист проклятый.
— Не говори так. Это как игла для Кощея Бессмертного. Конец режима в этом пакете. Они все нелигитимны.
— И кто будет после них?
— Те, кто к этому готовился двадцать лет. Мы это все давно просчитали с некоторой вероятностью. А сейчас слушай. Будем имитировать твое утопление. Я затем тебя сюда и привез. Потом они возьмутся за меня, но не раньше чем убедятся, что в контейнере ничего нет, а это уже скоро.