Созвездие Околон
Шрифт:
— Уборщицей будешь работать в административном здании?
Взгляд Матрены покрылся мглой, и она побрела к насесту.
— Электра, она не в себе, что ты от нее хочешь? — спросил охранник.
— Вернуть к жизни.
— Напрасны твои усилия, ты лучше скажи, почему самолет разбился?
— Черный ящик нашли, такие люди разбились! — воскликнула Электра и всхлипнула.
Матрена побрела вдоль рва, зарастающего травой и кустарником к своей землянке. Рядом с землянкой стояли люди, она спряталась за большой куст и стала слушать.
— Здесь нашли погон,
— А, что если он жив?
— Это невозможно, его останки обнаружены на месте аварии.
— Да, но кто-то в кучку сложил останки именно майора, их узнали его друзья.
— Странно, есть вероятность, что в старой землянке живет человек, надо ее сравнять с землей, и поставить плиту.
— Будет выполнено, товарищ…
Матрене дальнейшее было не интересно, ее летнюю дачу собирались засыпать, заасфальтировать. Она пошла в сторону от людей, от траншеи, куда глаза глядят.
Споткнулась, упала, очнулась в палате.
— Антип, Матрена в себя пришла, — сказала Электра.
— Матрена, ты меня узнаешь? — задал свой обычный вопрос Антип, он ей задавал его уже не первый раз, его глодала совесть, но признаваться в своей вине он не собирался.
— Антип, это ты? — прошептала ведьма Матрена.
— Я! Узнала, она меня узнала! — закричал радостно леший Антип, — Только я не понял, зачем ты подожгла мою машину?
— Матрена, у меня для тебя есть духи, цветочные, — сказала принцесса Электра, перебивая вопрос Антипа.
— Спасибо, проведи ими рядом с носом, я так соскучилась по этим приторным запахам прошлого! — громче произнесла Матрена, не отвечая Антипу.
— Матрена, твоя сестра приехала. Позвать ее? — спросил Антип.
— Кто она? Я ей не нужна.
— Ты мне нужна.
— Антип, зачем я тебе такая нужна?
— Ты красивая, ты сама не знаешь, какая ты красивая! Ты вылечишься, и все будет хорошо!
— А я болею? Чем?
— Тебе было плохо, очень плохо. Твой тролль Никифор погиб.
— Не помню Никифора. Тебя помню. Электру помню. Сестру не помню.
— Ты нас видела последнее время, а ее давно не видела.
— Матрена, ты можешь работать дворником с метлой? — спросила Электра.
— Хочу, но я не помню, что значит работать.
В палату вошел врач, интересный блондин.
— Больная пришла в себя? Ей надо отдохнуть.
— Доктор, она тут помнит, тут не помнит, — сказала Электра.
— Она вспомнит! Через неделю приходите, раньше не надо.
Через неделю в палату пришел Антип, принес цветы, фрукты и платье.
— Матрена, здравствуй!
— Привет, Антип!
— Я к тебе с подарками.
— Вот спасибо, платье в цветочек! Здорово, как! По сезону. Размер мой.
— Одевай. Пойдем гулять в парке, тебе разрешили прогулки.
— Сейчас одену.
Антип вышел.
Матрена взяла платье, уткнулась в него носом и разрыдалась, она впервые заплакала, после гибели Никифора. Со слезами утекало ее состояние 'помню — не помню', она все вспомнила. Посмотрела Матрена на платье, в нем
Женщины в палате затаили дыхание, Матрена из жалкого создания, на их глазах превратилась в цветущую даму в платье с цветочками. Матрена вскочила, посмотрела на ноги, на тапочки неизвестного размера, и села на кровать. Одна из женщин сообразила и дала ей свои босоножки. Матрена взлетела от радости, надела их, они ей были как раз, и выскочила из палаты.
Антип смотрел на дело своих рук и светился от счастья, что Матрена, прекрасная Матрена, вернулась к жизни. Она гордо сошла с крыльца и пошла с ним в парк, спрятанный от посторонних глаз забором. По парку ходили люди, встречались известные актеры, Матрена их узнавала, улыбалась и шла дальше.
— Хочешь, скажу, за что я твою машину подожгла? Антип, не приставай к Электре это очень опасно! Она — принцесса!
Детектив Илья Муромец прибыл на место преступления. В хорошо отремонтированной квартире лежал труп хозяйки без всяких следов насильственной смерти. Три его помощника осматривали квартиру, следов грабежа не было. Все в квартире было аккуратно расставлено, пыли и той нигде не было. Полированные поверхности мебели сияли первозданной чистотой. Хрустальная ваза стояла монументом чистоты, на связанной крючком салфетке. Стулья, как солдаты на параде, ровно стояли по обе стороны стола. Редко группе Ильи Муромца приходилось видеть такую чистоту на месте преступления. Все предметы стояли на своих местах. И даже мертвая хозяйка лежала на раскрытой постели, в которую она легла в опрятной ночной рубашке с кружевами, и уснула красиво вечным сном.
У входа в квартиру стояли два человека, вызванных из соседних квартир в качестве понятых при осмотре места преступления. Соседи осмотрели квартиру и сели на два стула в комнате, где лежала хозяйка. Даже эти два стула всегда стояли при входе в комнату. Илья Муромец и его люди пожимали плечами, они не понимали, зачем их вообще вызвали? Зачем одна из понятых их вызвала, а сама сидела и молчала, с ужасом разглядывая лежащую хозяйку квартиры? Недоволен был вызовом Илья Муромец, не видел он, куда можно приложить свой ум великого сыщика, все здесь было так славно, даже умершая женщина лежала красиво. Он с сотрудниками покинул помещение, в него пришли другие люди с другими задачами. Звонок из морга нового к делу ничего не добавил, там поставили диагноз: сердечная недостаточность.
Раздался телефонный звонок.
— Илья Муромец, — заговорил человек, в чью обязанность входило давать последнее заключение в жизни человека, — понимаешь, эта женщина, из квартиры с идеальной чистотой, умерла так же странно, как еще два человека до нее. У нас в городе я один даю медицинский отбой населению, других людей нет. Могу сказать, что в ее смерти есть нечто странное. Я поставил дежурный, сердечный диагноз, но моя совесть и мозг прибывают в неспокойном состоянии.
— Тебя, что в этом вопросе тревожит?