Созвездие Волка. Начало

Тавор Миа

— Что все это значит, Уилл?

Не отрываясь от еды, он пожал плечами. Однако я не сводила с него глаз, и в конце концов ему пришлось ответить.

— Все в классе знают, что ты не делаешь домашние задания по химии. Вот я и решил, что тебе нужна помощь.

Я открыла рот, потом закрыла, яростно набрав воздух в легкие.

— С каких пор кража тетрадки и подделывание подчерка называется «помощью с домашним заданием»?

Уилл опустил глаза в тарелку, но не выглядел смущенным.

— С тех пор, как извинения перед одними больше звучат, как извинения перед совсем другими.

Я чуть не подавилась тефтелей и закашлялась. Уилл подал мне свой стакан воды и убедился,

что я в порядке.

— Ну, а если серьезно, мы стараемся сделать так, чтобы никто в классе не отставал. К тому же твои каракули было совсем нетрудно подделать. Любой бы смог, так что я ничем не рисковал, — посчитав свой ответ исчерпывающим, Уилл взял вилку и принялся за пюре.

Все еще покашливая, я посмотрела на него. Вот уже от кого не ожидала подобной проницательности. Если и он понял, то я могла лишь догадываться, сколько еще таких, как он…

Уилл выглядел спокойным. Вот только ел он левой рукой, правая же лежала на столе таким образом, чтобы пострадавшая ее часть не касалась твердой поверхности.

— Она тебе все равно не поверила, — сказала я, стараясь не думать о набухших, красных полосах под его синей рубашкой.

Уилл не ответил.

— А ты представляешь, что бы было, вздумай она вызвать меня к доске? — с раздражением спросила я, взбешенная его невозмутимостью. — Она бы раскусила твой обман в два счета!

— Не сделай я этого, тебе было бы намного хуже, — только и ответил он.

Настала моя очередь прикусить язык. Он был прав. Я могла остановить миссис Джеймс, но из-за страха не сделала этого.

Отведя взгляд в сторону, чтобы скрыть проскользнувший в них стыд, я наткнулась на горящий взгляд Джейка. Слегка наклонившись над своим столом, он, казалось, не слышал болтовни вокруг него; всё его внимание было обращено в нашу сторону. Может, он тоже в курсе того, что произошло утром и теперь пребывает в бешенстве, как директор или миссис Джеймс? Но разве он не должен сверлить глазами меня, а не Уилла? Почувствовав захлестнувшую меня волну ненависти, я снова повернулась к невозмутимо жующему соседу.

— Нам нужно обсудить проект по политологии, — продолжил Уилл как ни в чем не бывало, словная прошлая тема была закрыта. — Я предлагаю сделать это всем вместе сегодня после уроков.

Я скривилась. Как бы благодарна я не была за то, что он спас меня на химии, заниматься уроками не входило в мои планы.

— Сегодня не получится, — ответила я. — Мне нужно домой.

Где-то внутри я почувствовала отвращение к самой себе — Уилл принял за меня наказание, а я отвечаю ему черной неблагодарностью. Но что я могла поделать? Сидеть за уроками — никогда не было моей сильной стороной. К тому же я не была уверена, что тетка отнесется к моей задержке с должным пониманием.

— Завтра? — он поднял на меня свои спокойные карие глаза с длинными ресницами.

Похоже, во всем, что касается учебы, он не отстанет, пока не добьется желаемого.

Я вздохнула.

— Я спрошу у тети.

— Если хочешь, я могу объяснить ей, для чего тебе нужно задержаться.

Я не удержалась и громко хмыкнула. Уилл посмотрел на меня с непониманием, но я только покачала головой. Моя тетя, которая с преувеличенным вниманием и лицемерным добродушием принимала дома дружков Николь, вряд ли отнесется так же к Уиллу, который появится на пороге в синей форме.

— Я справлюсь.

На этот раз к выходу мы пошли вместе.

Подходя к двери, я заметила своего кузена, который задержался и о чем-то беседовал с одним из своих одноклассников. Как и раньше, он не удостоил меня взглядом, зато, подобно Джейку, скользнул взглядом по Уиллу. И я была точно уверена, что вспышка ледяного

холода, сверкнувшая в его глазах, мне не почудилась.

Конец дня прошел довольно спокойно. Ничего не подозревавшая тетка упивалась своей победой. Николь рассказала ей все в мельчайших подробностях, естественно приукрасив и добавив от себя несколько вымышленных предложений, которые выставляли меня не в самом лучшем свете. Моя не особо одаренная умом кузина ни о чем не догадывалась, поэтому из ее слов выходило так, что я довольно в унизительной форме упрашивала красных простить мое «кощунственное и несправедливое» высказывание по отношению к ним. Меня это раздражало. Но возражать было бы неразумно, поэтому я просто старалась пропустить их глумливые слова в мою сторону мимо ушей.

Неделя тоже пошла своим чередом. История с моим публичным извинением привлекала все меньше и меньше внимания у красных, которых больше интересовало, кто, как и где собирается провести зимние каникулы. Даже Камилла, упорно пытавшаяся сконцентрировать внимание на ролике с извинением, любезно снятым и выложенным красными в чате, вынуждена была признать свое поражение. Красные посмеялись, поглумились, поиздевались, и теперь переключились на другие темы, которые занимали их сейчас куда больше, чем я. Они обсуждали не только места, куда поедут отдыхать, но и гардероб, который собираются носить и приобрести в Европе. Тут и там сверкали имена самых знаменитых домов Моды и известных кутюрье. Но в отличие от обычных людей, с которыми я общалась раньше и которые в подавляющем большинстве тоже принадлежали к высшему сословию, в их словах не было ни капли восхищения; они воспринимали эти марки как дань, как нечто само собой разумеющееся и столь привычное, что местами я улавливала откровенную скуку. Близняшки, например, открыто выражали равнодушие к новым коллекциям и мечтали на этот раз обнаружить в Европе нечто более экстравагантное, что позволит удовлетворить их пресытившийся и откровенно скучающий вкус.

К моему несказанному удовольствию, подобно остальным красным, Николь тоже собиралась заграницу. С ней ехали ее подружки, и я порадовалась, что хотя бы эти две недели я ее не увижу и не услышу. Это само по себе можно было считать удавшимися каникулами.

Пребывая в более-менее сносном расположении духа, которое было вызвано рождественскими хлопотами и поездкой Николь, тетя разрешила мне встречаться с Уиллом и Джин после занятий столько, сколько будет надо, не забыв отпустив несколько обидных замечаний в их сторону. Как я и предполагала, когда я о них заговорила, ее нос презрительно сморщился, а тонкие губы скривились в брезгливой гримасе. Однако стоило мне упомянуть Карла фон Рихтера и его задание на каникулы, как ее лицо тут же стало грозным и она строгим голосом приказала мне выполнить все, что было задано. «Иначе ты уже знаешь, что тебя ждет, — язвительно добавила она. — Больше на мое милосердие не рассчитывай!»

Новость я сообщила Уиллу, и после последнего урока политологии мы остались в классе, чтобы посидеть над заданием Карла фон Рихтера. Сам учитель больше не разговаривал со мной наедине, но, прежде чем покинуть класс, он заговорщицки мне подмигнул. Пока Джин, Уилл и Адам, его сосед по парте, дружно склонили головы над листком, я размышляла о том, почему учитель подсказал мне ту идею. Было ли его намерением просто облегчить предстоящее мне испытание, или за всем этим стояло нечто намного большее? Предвидел ли он мой поступок? Ведь он не говорил мне изменить текст так, чтобы вышло извинение перед наказанными из-за меня ребятами. Эта идея пришла ко мне намного позже. Она была полностью и целиком моя. Ведь так?