SPA-чистилище
Шрифт:
Реакция Ивана подтвердила правильность его догадки.
Юноша насупился и, глядя исподлобья, пробурчал:
– Я что, должен сейчас воскликнуть: «Ах, как вы проницательны, мистер Холмс!..»
– Да нет, зачем?
– А чего вам тогда от меня надо?!
– Я просто хотел, раз уж ты еще не наигрался в сыщиков и воров, использовать тебя как своего помощника.
– Вот как! – усмехнулся юноша. Он выглядел явно польщенным. – А сколько вы будете мне платить?
– Ты что, хочешь, чтобы я от твоего имени выставлял дополнительный
Юноша замялся:
– Н-ну…
– Мне казалось, что ты свою собственную бабушку любишь – причем бескорыстно.
– Понятно! – цинично хмыкнул Ванечка. – Все вы хотите, чтобы на вас работали не за деньги, а по любви.
– Кто «все мы»?
– Взрослые.
– Да ведь ты теперь тоже, парень, к этой когорте – взрослых – принадлежишь.
– Ну, и что вы хотите, чтоб я делал? Подсматривал, подслушивал, вынюхивал?.. За кем? Вы учтите, у меня институт, завтра четыре пары; две уж точно никак не могу пропустить…
– Да ничего мне особенного не нужно. Я бы хотел для начала, чтоб ты просто поговорил со своими друзьями. Расспросил их: видели они в Листвянке в последнее время что-то подозрительное? Или, может, подвергались здесь, в поселке или в окрестностях, приставаниям со стороны взрослых мужчин или женщин? Сейчас или же в прошлом?
– Так они прям мне и скажут… – пробурчал юноша.
– Это мне они никогда ничего не скажут… А вот тебе – вполне могут… Ты ведь парень умный, и, наверно, не будешь спрашивать всех парней и девчонок подряд: эй, кого из вас тут, в Листвянке, трахнули?!.
От почти нецензурного слова «трахнули», прозвучавшего из уст взрослого, Иван чуть улыбнулся.
– Наоборот, ты, как умный человек, наверно, облачишь свой вопрос в благопристойную форму. Можешь сказать ребятам (люди любят, когда им доверяют маленькие тайны), что полковник-отставник, который у вас в доме поселился и бабушку ищет, считает: есть вероятность, что в Листвянке появился сексуальный маньяк. Поэтому тебе важно знать, если кто-то видел что-то подозрительное.
– Знаете, есть у нас тут маньяк. Васька Кравец, десятиклассник. Прыщ, недомерок. Лезет со своими руками ко всем девчонкам. Уже раза три ему по шарам за это накидали. Вот маньяк так маньяк.
Так как Валерий Петрович хранил молчание, юноша проговорил, уже менее уверенно:
– Это шутка.
– Я понял.
– А вы уверены, что мои расспросы помогут найти бабульку?
– Ни в чем я, Ванечка, не уверен, – вздохнул Ходасевич. – Я, знаешь ли, сейчас как паук. Забрасываю сети наугад в разные стороны, сижу и жду: вдруг в них попадется какая-нибудь неосторожная муха.
Юноша пробурчал:
– Судя по всему, я в них уже попался.
Валерий Петрович усмехнулся, глядя на розовенького, гладенького, сытого Ивана:
– Да уж!.. На кого-кого, а на жертву кровожадного паука вы, юноша, своим цветущим видом похожи меньше всего.
«Да и ты, дядя, на паука не похож. Скорее, на трутня», – подумал студент,
После завтрака и инструктажа Ванечка попросил у Валерия Петровича на минутку его мобильник: «А то у меня, как всегда, в самый неподходящий момент бабки на счету кончились». Ходасевич, разумеется, предоставил ему свой аппарат. Ванечка позвонил маме и отпросился до сегодняшнего вечера: «Я, мамуль, еще тут, в Листвянке, побуду». Потом он договорился о встрече с каким-то Максом, взял в сарае велосипед и умчался. Его явно воодушевило задание полковника.
Ходасевич тем временем вымыл посуду, оставшуюся после завтрака. Быстренько же он внучка завербовал! Да и то сказать: это не секретарь американского посольства в Брюсселе, вокруг которого они с Маратом и всей резидентурой устраивали ритуальные пляски чуть ли не два года.
Когда с уборкой было покончено, Валерий Петрович оделся в цивильное.
Давно пора познакомиться с единственным оставшимся пока в стороне от расследования обитателем улицы Чапаева – бандюганом (по словам Юлии Николаевны) и нахалом, отхватившим пол-улицы, – ближайшим соседом через дорогу. Словом, с жильцом дома номер три Романом Жучковым.
Когда Ходасевич позвонил у внушительного забора, на него уставился зрак видеокамеры.
– Кто? – раздался из переговорного устройства сиплый голос. Валерий Петрович готов был поклясться, что обладатель голоса вчера, по случаю субботы, превысил дозу, полезную для его организма.
– Полковник ФСБ Ходасевич.
– Что надо?
– Хочу побеседовать с вами.
– С кем с нами?
– С вами, Роман Георгиевич.
Повисла пауза, в течение которой – Валерий Петрович не сомневался – он подвергался тщательному изучению сквозь объектив видеокамеры.
– Входите, – раздался наконец милостивый сиплый голос.
Щелкнул замок, зажужжал электропривод, и калитка сама собой растворилась.
Ходасевич вошел внутрь и направился к дому по мощеной дорожке. Участок был весь вылизан. Даже желтые листья, что должны были нападать в течение ночи, убраны с зеленеющего газона. Справа от дорожки возвышалась непременная у новых русских альпийская горка вышиной с пол-Монблана. В другой стороне стояла статуя – довольно неплохая копия Венеры Милосской. Чуть поодаль имелась беседка, посреди которой торчала печь барбекю.
Дом гражданина Жучкова являлся вариацией на тему русской усадьбы. Уменьшенную копию Ходасевичу доводилось видеть в Горках Ленинских – последнем прижизненном обиталище вождя мирового пролетариата.
Роман Жучков поджидал полковника на крыльце. Бритая голова, небритые щеки, водянистые глаза. Одет в спортивный костюм с лампасами. Под мышкой зачем-то держит большую лаковую шкатулку.
– Чем обязан? – хмуро спросил хозяин.
– Вы знаете, ваша соседка, Алла Михайловна Долинина…
– …написала на меня донос, – перебил новый русский и засмеялся. – Я знаю.