SPA-чистилище
Шрифт:
Второй звонок, с неизвестного полковнику номера – но уже другого – прозвучал, когда они въехали в Москву и застряли в пробке у поста ДПС.
«А ребята волнуются… – усмехнулся полковник. – Поспать не дают…»
Чего греха таить: он тоже волновался. Жить как-то, знаете ли, хотелось – несмотря на шестьдесят три уже миновавших года.
В тринадцать двадцать две автобус подкатил к автовокзалу на Щелковской. Полно людей, машин, все снуют в разных направлениях.
Ходасевич не спеша побрел к подземному переходу.
Дойти до него он не успел. Его окружили трое. Взяли в полукольцо.
– Валерий Петрович
– Да, это я.
– Вам придется проехать с нами.
Он не стал возмущаться. Один из троицы быстро и сноровисто обыскал полковника. Достал его мобильный телефон, тут же отсоединил батарею, сунул себе в карман.
Прохожие во множестве проходили мимо, и мало кто обращал внимания на мизансцену: подумаешь, кого-то опять шмонают – правда, слегка удивительно, что «шмональщики» не в милицейской форме, а жертва, кажется, не тянет на кавказскую национальность – но мало ли что случается в столице. Может, мошенника поймали.
Впрочем, долго москвичам и гостям столицы глаза не мозолили. Обыск продолжался не более полуминуты. Затем штатские – двое по бокам, один страхует сзади – быстро провели Валерия Петровича к машине.
Усадили назад; двое уселись справа и слева, страхуют руки. Третий разместился впереди, четвертый шофер. Делают все ловко и четко – наверняка имеют (или раньше уж точно имели) отношение к правоохранительным органам.
Лица тоже подходящие. Протокольные такие рожи.
Машина – ничем не приметная «Нексия». Ходасевич попытался идентифицировать номер – принадлежит ли он к тем, что сообщил ему вчера ночью бомжик Павлуша по памяти. Не смог; а блокнот свой он предусмотрительно с собой не взял. Его – с подробным описанием своей версии – он запечатал в конверт, подписал: «П-ку Ибрагимову» – и передал сегодня следователю Анжелике.
На случай, если он больше не вернется.
Да, следует честно сказать: как ни пытаешься сохранять хладнокровие, не очень приятно заканчивать свой земной путь где-нибудь в овраге на Лосином Острове.
В авто все молчали.
«Нексия» тронулась и быстро влилась в поток машин, идущих к центру города.
– Товарищ полковник? Полковник Ибрагимов?
–Так точно.
–Это вас побеспокоила старший следователь ***ской районной прокуратуры Анжелика Ивановна Ревякина. Я звоню вам по поручению одного вашего старого товарища. Мне необходимо с вами встретиться. Весьма срочно.
Четверо молодцев в молчании довезли Ходасевича до площади трех вокзалов.
Здесь машина остановилась.
Тот, что сидел по правую руку, молвил:
– Извините, полковник.
Достал из кармана кожанки черный мешок и надел его на голову пленника.
«Это хорошо, – подумалось Валерию Петровичу, – значит, сразу убивать не будут. Что ж, остается констатировать: пока все идет по плану. Хотя радости мало – разъезжать в компании четырех головорезов с мешком на голове…»
Он не стал считать повороты и засекать в уме время. Сейчас это совсем не главное, да и потом: конспиративных квартир у них должно хватать.
Минут через двадцать они прибыли.
Куда – разумеется, не видно. Но, судя по шуму за окном, находились они где-то в старой Москве: скорее всего в районе Сретенки или на Чистых прудах.
Еще в машине его проинструктировали:
– Идем быстро, не останавливаемся,
И вот – пролет длиною шесть ступенек, затем четыре по двенадцать – значит, третий этаж – шум открываемой двери, несколько шагов внутри, и его сажают куда-то в кресло. Затем – снимают мешок с головы.
Ходасевич крепко зажмуривается. Так быстрее всего потом привыкнешь к свету.
Раздается чей-то властный голос:
– Идите. Все идите! Ждите в машине. Я с ним разберусь.
Валерий Петрович потихоньку открывает глаза.
Напротив него в кресле за столом, спиной к окну, сидит человек, лицо которого ему явно знакомо. Последний раз он видел его давно, лет двадцать назад, и с тех пор он, конечно, переменился. Потолстел, обрюзг, полысел… Да и сидит мужчина спиной к свету, черты в тени… Однако Валерия Петровича учили в свое время работать с визуальными объектами, тренировали память, в том числе и на лица.
И он узнает его и тихо называет по имени:
– Марат…
Он не ожидал увидеть здесь однокашника и коллегу. Последний раз они встречались в Брюсселе в начале восьмидесятых. Давненько это было. Полжизни прошло.
– Что, Валера, не ожидал?
Но сейчас совсем не время предаваться воспоминаниям. В данный момент они если и не враги, то, во всяком случае, интересы у них явно разные.
– Ну а ты, – усмехается Ходасевич, – судя по той заботе, с какой эти гаврики доставили меня сюда – именно меня увидеть ожидал. И даже хотел.
– Выпьешь чего-нибудь?
– Нет.
– Ах, да, я знаю, ты предпочитаешь сигары. У меня есть настоящие «гаваны». Хочешь?
– Нет.
– Напрасно. Желаешь немедленно приступить к делу?
– Пожалуй.
– А может, разговор с определенным налетом сентиментальности сейчас как раз не помешал бы? А, Ходасевич? Не надо ли нам обоим слегка расслабиться? И понять, что мы оба все-таки играем в одной команде?
– Я – с тобой? В одной команде?
– Не делай такое строгое лицо. А что? Ты – полковник резерва. Я, между прочим, генерал. Ты, правда, ведешь размеренную жизнь пенсионера – но, ведь если родина позовет, сразу встанешь под знамена, как старый боевой конь – а, Ходасевич? А пока пробавляешься частным сыском, хе… А я вот хоть формально и в резерве – но служу… Да, Петрович, служу… Ты же знаешь, что в нашей службе всегда были (и есть) такие палубы, отсеки и переборки, о существовании которых не то что рядовые сотрудники – старшие офицеры не знают… Да что там! О них большинство замов председателя и даже первых замов – только догадывается… Вот и я в такой отсек попал… В самый секретный клуб, образованный внутри другого секретного клуба… И, разумеется, если б передо мной сидел не ты, мой старый верный товарищ, а кто иной – черта лысого я бы тут распинался… Полез бы в мои дела кто-нибудь другой – давно лежал бы уже где-нибудь на дне лыткаринского карьера…
Ходасевич ухмыльнулся.
– Твои убийцы, по-моему, предпочитают хоронить на Лосином Острове…
– Что ты имеешь в виду?
– Аллу Михайловну Долинину. Мальчика Бури.
– Ай, перестань! – отмахнулся Марат. – Вынужденные потери среди гражданского населения. Или, как совершенно правильно констатирует русская народная поговорка: «Лес рубят – щепки летят». А что поделать? Вон, когда на той неделе мы зампреда центробанка устраняли, шофера его тоже заодно грохнули. Ну, жалко, конечно. А что теперь? Рыдать? Посыпать голову пеплом? Выражать соболезнования?..