Спальня королевы
Шрифт:
Анна Австрийская ответила им по-разному. Бофор удостоился благосклонной улыбки, а его спутнице королева довольно сдержанно кивнула.
— Где это вы пропадали, мой дорогой герцог? — Королева подала ему руку. — Вас не видно уже несколько дней.
— Я был в Шенонсо, мадам, с отцом, чье здоровье оставляет желать лучшего.
— Герцог Сезар болен? В это с трудом верится. Он так полон сил, что его нездоровье трудно себе представить.
— Его грызет тоска, ваше величество. Я часто спрашиваю себя, не умрет ли он от этого.
— В
— И все-таки мой отец предпочел бы оказаться в столице, с ее грязью, снегом, вонью и прочими неудобствами, чтобы только служить вашему величеству!
— Не ведите себя, как чересчур усердный придворный, друг мой. Вам это не к лицу. — И, изменив интонацию, королева обратилась к молодой женщине:
— А вы, герцогиня, не сообщите ли нам какие-нибудь новости о губернаторе Парижа?
— У него подагра, ваше величество. Отличное средство от всякого рода тоски. Могу его порекомендовать герцогу Вандомскому. Хорошо помогает против черных мыслей. Мой супруг проклинает все и вся, ругается, устраивает скандалы несколько раз в день, бьет слуг, но ни минуты не скучает.
Непочтительный тон отлично давал понять, что красавица ничуть не заботится о своем муже. Выданная в восемнадцать лет замуж за шестидесятилетнего Эркюля де Рогана, герцога де Монбазона, обремененного двумя детьми, Мария д'Авогур де Бретань отнюдь не заботилась о том, чтобы хранить мужу верность. Она считала ее вышедшей из моды, тем более что ни одна из женщин этой семьи не отличалась подобным качеством.
Дочерью Эркюля была та самая неугомонная герцогиня де Шеврез. Она оказалась старше мачехи и тем более рьяно продолжила коллекционировать любовников. А вторым его ребенком был принц де Гемене, один из самых острых умов эпохи. Но его жена, кстати присутствовавшая на приеме у королевы, с охотою занималась тем же самым. Некоторые лукавые умы интересовались, уж не соревнуются ли эти женщины. В любом случае, с некоторых пор имена Марии де Монбазон и Франсуа де Бофора часто упоминались вместе. Ни та ни другой ничего не опровергали.
Всего этого Сильви не знала. Она только заметила, что королева явно не очень-то жалует эту прекрасную герцогиню, раз беспрепятственно позволила той присоединиться к принцессе де Гемене. Но ее величество задержала при себе молодого человека.
— До нас доходят странные слухи о вас, Франсуа, — сказала она ровным голосом, не слишком громко, но и не слишком тихо. — Говорят, вы подумываете о том, чтобы просить руки дочери принца Конде.
— Но ведь мне непременно придется однажды жениться, ваше величество. Почему же не на ней? Эта девушка по крайней мере красива, — ответил де Бофор с улыбкой. Сильви, сидящая на своей подушке, сочла ее гнусной и самодовольной.
— Принц Конде никогда не даст согласия на этот брак. Они с вашим отцом
— Не стоит верить всяким сплетням, ваше величество. У герцогини де Монбазон нет никаких особых прав на меня, кроме тех, что имеет любая хорошенькая женщина на мужчину со вкусом…
— Но ведь говорят, что вы ее любите?
Франсуа наклонился, и его голос упал до шепота:
— Мое сердце никем не занято, ваше величество. Оно принадлежит только вам. Как я могу смотреть на другую женщину, когда здесь королева? Если я и пришел с мадам де Монбазон, то только потому, что встретил ее у подножия Большой лестницы…
Он нагнулся еще ниже, и на этот раз Сильви не разобрала ни слова. А она обладала весьма острым слухом. Но и уже услышанного ей хватило с лихвой. Готовая расплакаться, она отложила гитару и соскользнула с подушки так тихо, что беседующие не заметили ее ухода. Тем более что Франсуа — и от этого Сильви было больнее всего, — казалось, ее не видел. Просто еще один предмет обстановки! Вот чем она теперь стала для него. Никаких сомнений!
Задумав вернуться в свою комнату, она решительно пошла к двери и тут наткнулась на мадемуазель де Шемеро:
— И куда это вы направились? — сухо поинтересовалась та.
— К себе, мадемуазель. У меня кружится голова с непривычки. Весь этот шум, столько людей, духи.
— Вы чересчур изнеженны! Можно подумать, что вы родились в королевском дворце. Что это вы разыгрываете из себя цацу?! Запомните, фрейлина не имеет права отойти от королевы без ее на то разрешения. Так что быстренько возвращайтесь на свое место и не вздумайте снова его покинуть!
— Разумеется, я не вернусь! — спокойно заявила Сильви. — Ее величество ведет приватную беседу с герцогом де Бофором. Мой долг по отношению к ней не обязывает меня проявлять нескромность. К тому же вы не можете мне ничего приказывать! Позвольте мне пройти!
— Вы только посмотрите на эту бесстыдницу! Детка, вы очень скоро узнаете, что упрямые головы здесь не ко двору! Впрочем, продолжайте в том же духе, и я уж доложу кому следует о вашем несносном поведении. Вполне вероятно, что вы здесь не задержитесь…
— А вы полагаете, что это для меня важно? У меня только одно желание — уйти. Прочь с дороги!
Не замечая ничего, вся во власти гнева и разочарования, Сильви двинулась было вперед, но крепкая рука перехватила ее и заставила развернуться на каблуках. Возмущенная девушка оказалась нос к носу с хохочущим от всей души Франсуа:
— Вот оно что! Неужели вы сохранили вашу прелестную привычку впадать в ярость всякий раз, как вам осмеливаются противоречить? Я к вашим услугам, мадемуазель де Шемеро. Доверьте мне эту юную упрямицу! Я очень давно ее знаю и смогу привести эту малышку в чувство.