Спальня королевы
Шрифт:
— Но ведь должен же существовать способ доказать невиновность Персеваля! Меня пугает одна мысль о том, что он в руках этого ужасного Лафма. Это страшный человек!
— Да… Но он служит королю.
— Король! — воскликнула Сильви. Ей пришла в голову мысль. — Я должна увидеть короля!
— Вы же знаете, мадемуазель Сильви, что король сегодня рано утром выехал в Версаль.
— Тогда я поговорю с королевой! Теперь, когда она ждет ребенка, король не сможет ей ни в чем отказать!
— Королева ничего не в силах сделать в таких случаях, — возразил Корантен. — И я бы очень удивился, если бы она что-нибудь предприняла. Кроме того, в Париже поговаривают, что
— Конечно, говорите! Не тяните!
— Надо увидеть кардинала. Вы с ним в хороших отношениях. И потом, Рюей расположен не дальше Версаля, верно?
Сильви ходила взад и вперед по комнате, крепко сжимая руки, чтобы они не дрожали. Потом она резко остановилась.
— Возможно, вы правы. Я сделаю это! Но сначала мне надо получить позволение выйти из дворца. А потом мне нужна карета!
— Я пришел не пешком, мадемуазель Сильви. Я взял нашу карету. Она ждет на улице, ее стережет мальчишка.
Отправляясь к королеве, Сильви все-таки собиралась рассказать ей всю историю, в надежде, что Анна Австрийская поговорит со своим мужем. Но обстоятельства сложились крайне неудачно. Мария де Отфор, которая могла бы стать наилучшим адвокатом и заявить о невиновности Персеваля, уехала на несколько дней. Семья призвала ее к изголовью умирающей бабушки, госпожи де Флот, от которой Мария унаследовала должность камер-фрау. Мадемуазель де Отфор, несомненно, имела влияние на короля. Во всяком случае, так думала Сильви. И вообще, с ней дела пошли бы лучше. Увы, Сильви даже не знала, где именно пребывает ее подруга. Кроме того, когда она вошла в парадные покои королевы, там оказалось очень много народа. И не все были к ней хорошо настроены. Как только объявили о будущем рождении ребенка, популярность Анны Австрийской взлетела до небес. Сильви довольствовалась лишь тем, что попросила у мадам де Сенсе разрешения выйти из дворца на несколько часов.
Сильви была в хороших отношениях со статс-дамой, и та очень мило с ней обращалась. Этой женщине хватило одного взгляда на хорошенькое личико «котенка», всегда такое улыбчивое, чтобы понять, что случилось нечто очень серьезное.
— Вы не слишком хорошо выглядите, дитя мое! Что случилось? Куда вы собираетесь отправиться сейчас, когда уже так поздно?
— Я еду в Рюей, сударыня.
— К кардиналу? Он просил вас приехать?
— Нет. Но мне необходимо его видеть. Моего крестного, шевалье де Рагнеля, только что арестовали за преступление, которого он не совершал. Я должна увидеть его высокопреосвященство и все объяснить ему. Я надеюсь, что мне удастся его убедить.
— Но, мое бедное дитя, невозможно так быстро добиться аудиенции. Сначала надо написать его высокопреосвященству, дождаться ответа, положительного или отрицательного. В первом случае вам сообщат дату и время…
— Когда речь идет о жизни человека, сударыня, это слишком долго! На счету каждая минута…
Сильви выглядела такой решительной, что произвела впечатление на мадам де Сенсе.
— Хорошо, — вздохнула она. — В таком случае, прислушайтесь хотя бы к моему совету. Когда вы приедете в Рюей, постарайтесь узнать, во дворце ли господин де Шавиньи. Вспомните, это один из государственных секретарей, присутствовавших во время визита кардинала в Шантильи. Это хороший человек, мы с ним друзья. Я вам не советую излагать ему ваше дело, но если его не будет, а вы так спешите, то попросите отца Маля, секретаря его высокопреосвященства, принять вас. Возможно, он добьется для вас аудиенции, кто знает?
Сильви быстро
— Благодарю вас! О, благодарю! Я последую вашему совету, сударыня!
И Сильви исчезла в вихре коричневого бархата и белоснежных нижних юбок. Мгновение спустя небольшая карета Персеваля с Корантеном на козлах спускалась с высот Сен-Жермен, чтобы переправиться через Сену у Пека. Внутри Сильви, закутавшись в свою большую накидку, сидела рядом с Жаннеттой, твердо решившей не покидать свою хозяйку. А та изо всех сил отчаянно пыталась обрести спокойствие. Оно понадобится ей, чтобы встретиться лицом к лицу с самым могущественным человеком в королевстве. Сильви знала, что Ришелье может быть очень опасен. Чтобы успокоиться, девушка достала из кармана четки и, перебирая их, начала вполголоса читать молитвы…
Так как Сильви принимала участие в балете Наций несколько недель назад, ей был уже знаком дворец в Рюейе. Кардинал-герцог превратил его в памятник своей славы, настолько величественный, что там проходили многие важные события. Там, например, принимали в члены французской Академии или подписывали договор о присоединении Коль-мара к Франции. Не так велик был сам дворец, сколько прилегающие к нему постройки. Как и Лимур, его окружали глубокие рвы. Здесь были свои часовня, птичник, зал для игры в мяч, оранжерея, огромные конюшни и великолепные сады. Гроты, фонтаны, каскады оживляли их. Удивительный фонтан в форме розы, чей цветок на высоком стебле поднимался из восьмиугольного бассейна, расположился прямо перед фасадом здания. Место было настолько прелестным, что король любил здесь останавливаться, возвращаясь с охоты, чтобы побеседовать со своим министром, поглощая пирожные со сливами.
Но если говорить об очаровании этого места, то Сильви этим вечером оказалась не в силах воспринимать его. В ее памяти всплывали рассказы, которые она иногда слышала в спальне королевы. Говорили, что под прекрасным замком устроили подземную тюрьму, где исчезали по приказу кардинала те, кто мешал его высокопреосвященству. Шептались о тайных казнях, о секретных захоронениях в парке, о палаче в маске… Возможно, легенды, но в этот почти ночной час, когда день клонился к вечеру, тени становились глубже, эти мрачные повествования становились удивительно живыми. И Сильви невольно задрожала под своим тяжелым плащом.
Жаннетта тоже чувствовала себя не слишком спокойно. Неуверенным голоском она прошептала:
— Господи! Как же мне страшно! А вам, мадемуазель Сильви?
— Еще как! Но мы должны туда ехать. Ты подождешь меня в карете.
Господина де Шавиньи в Рюейе не оказалось, но стража у дверей охотно отправилась предупредить секретаря его высокопреосвященства о приходе мадемуазель де Лиль. К нему Сильви и провели. Эту должность занимал приятный священник, несколько полноватый и, к счастью, ни капельки не похожий на сурового отца Жозефа дю Трамблэ. Отец Маль принял мадемуазель де Лиль с явным удивлением, но предельно вежливо.
— Его высокопреосвященство пригласил вас, чтобы вы немного развлекли его?
— Нет, святой отец. Помня о той доброте, с которой ко мне всегда относился его высокопреосвященство, я позволила себе приехать и попросить принять меня. Должна признать, что это непомерная дерзость с моей стороны, но я никогда бы не повела себя так при других обстоятельствах.
— Вы хотите увидеть кардинала сейчас?! Но ведь уже больше пяти часов, и…
— Я понимаю, что уже поздно, но умоляю вас помочь мне. Речь идет об очень серьезном деле! Дело в том, что под угрозой жизнь человека…