Спарринг со смертью

Обухов Платон

Мысль о тихом отъезде из города во время одного из перерывов между съемками, когда его отпускали домой на побывку, не покидала его уже давно. Конечно, его могут поймать, но продолжать жить так, как сейчас, он не мог.

— Вставай, целка, хватит сидеть. Сейчас немного поснимаем, — скомандовал Боков, и все закрутилось вновь.

Март. Москва

Быков, благодаря финансовым вливаниям братвы, преодолел

последствия поджога за неделю. Стало даже лучше, чем прежде. Только вот преступников не нашли, и это, надо сказать, не слишком радовало.

Теперь есть противопожарная сигнализация, сторож из молодых ветеранов кавказских войн и страховка. Но тот, кто бросил его в долговую яму, остался безнаказанным. Кандидатур на поджог было хоть отбавляй.

Петров. Если он хотел загнать тренера в финансовую кабалу и, как следствие, подмять под себя, то лучшего способа не найти.

Аросьева. Что может быть страшнее брошенной оскорбленной женщины!

Мелехов. Помощник изредка намекал, что сидит на зарплате, в то время как сам Быков гребет деньги.

Может, он жестким тренерским словом задел какого-нибудь пацана, и тот устроил поджог.

Оставалась, правда, еще одна версия. Поджог мог быть следствием разборки между теми, кто приходил к нему вечером в зал, и их соперниками.

Пришлось продать машину и гараж, чтобы возместить часть потерь. Он поднял плату, и, слава Богу, народ не ушел, но собственные расходы пришлось сократить до минимума.

Мартовским субботним вечером Быков с бухгалтером стали заниматься вычислениями. Очень скоро выяснилось, что уже в июле они отдадут все долги.

— Выкрутимся, Виктор Михайлович, — подытожила Аросьева.

Следующим утром Петров на пару с Коляном ввалились в его кабинет.

— В общем, так, тренер. — Петров сел на стул. — Боссу нужны деньги. Тот маленький толстый мужичонка, который тискал здесь простенькие тренажеры, помнишь?

Быков помнил.

— …Так вот, он и есть мой шеф. До этого тебе об этом было знать не обязательно, а теперь — необходимо. Он хочет, чтобы ты ему лично, завтра, во время его занятий физкультурой, подал в конверте десять тысяч долларов.

— А если я этого не сделаю? — поинтересовался Быков.

— Придется хоронить родных и близких, — тихим голосом сообщил рэкетир.

— Я понял. — Быков скрестил пальцы рук над столом. — Еще что-нибудь?

— До вечера, тренер. — Серега поднялся. — У тебя своя работа, у нас своя.

Быков пораньше поехал домой, поймав на трассе «жигуленок».

Дома он застал Веру в слезах.

— Что случилось? — встревоженно спросил Виктор с порога.

— Звонили твои кредиторы

и сказали, чтобы я нашла десять тысяч до завтрашнего вечера, иначе они тебя убьют.

— Я все знаю. Не волнуйся. У меня отложено на черный день именно столько, сколько надо. В конце концов, мы не заплатим ничего лишнего.

Лицо ее стало серьезным:

— Но почему я ничего не знала об этих деньгах?

Быков поцеловал жену.

— Разве тебе не приятно осознавать, что твой суженый готов к любым неожиданностям?

— Наверное, ты лучше разбираешься во всех этих делах, — согласилась она. — Они больше не будут звонить?

— Нет. Я действительно должен и расплачусь.

Быков дождался, когда толстячок закончит упражнения, и подошел к нему с конвертом.

— Здесь не все.

— Мне сказали, что я должен десять тысяч.

— Это проценты, теперь надо отдать долг.

Быкову стало ясно, что по-хорошему не получится.

— Сколько?

— Еще столько же. — Толстячок повернулся и пошел к станку, имитирующему приседания с весом, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Возвращаясь домой, Виктор молил Господа о том, чтобы все были живы и здоровы.

Он уже всерьез стал думать о продаже зала, но вспомнил о Кузине, обосновавшемся в Сочи.

Входя в квартиру, он услышал телефонный звонок:

— Привет, тренер. — Так его приветствовал только Петров. — Ты что же, считать разучился? Десять тысяч с тебя, еще десять с жены и детей.

— Деньги будут.

Услышав ответ мужа, Вера заплакала.

— Завтра вечером я заберу деньги. Мой хозяин несет убытки, надо подпитывать систему, извини.

«Даже „извини“… Почти по-человечески», — подумал Виктор, вешая трубку.

— Сколько им еще нужно? — Глаза жены были полны слез и страха.

— Еще столько же, — признался он, но тут же попытался успокоить ее: — Не волнуйся, я позвоню Кузину, он поможет.

Быков порылся в записной книжке.

— Здорово, Витька. Как жизнь?

— Привет, Игорек. Хреново.

— Что так?

— Подожгли меня зимой. Отремонтировался. Но пришлось залезть в долги.

— Деньги, я так понимаю, ты не в банке брал?

— Нет, у братвы.

— Ну, знаешь…

— Они тренировались в этом зале. Я думал, что ссуда будет беспроцентной.

— Сколько?

— Десять тысяч.

— Не волнуйся, это не проблема. Куда тебе скинуть?

— На счет клуба. — Быков назвал банк и номер счета.

— Послезавтра придут.

— Спасибо, Игорь.

— Нет проблем. Приезжай с женой летом. Отдохнете, в море покупаетесь.