Спартак

Джованьоли Рафаэлло

Весной 71 года в Апулии произошла последняя битва. Рабы сражались с мужеством отчаяния. Шестьдесят тысяч их во главе со Спартаком пали смертью героев. Тело Спартака не удалось найти. Шесть тысяч рабов, попавших в плен, были распяты на крестах вдоль дороги, ведущей из Капуи в Рим. На юге еще долго отдельные группы, скрывшиеся в горах, продолжали бороться против римских войск. Крупному отряду в пять тысяч человек даже удалось пробиться на север. Но там их встретил Помпей и всех до одного уничтожил.

Так закончилось это восстание, которое в течение двух лет потрясало Италию. Несмотря на свои огромные масштабы, оно было подавлено, как и все предыдущие восстания

рабов. Все же оно нанесло тяжелый удар рабовладельческому хозяйству Италии. В результате восстания Италия потеряла не меньше ста тысяч рабов'. Напуганные рабовладельцы начинают избегать покупных рабов, предпочитая пользоваться рабами, рожденными в доме и поэтому более покорными. Растет число вольноотпущенников. Усиливается сдача земли в аренду. Восстание Спартака является одной из причин того аграрного кризиса, который начался в Италии в конце республики и который, в сущности, не прекратился до самого падения Рима.

Таким образом восстание 73 - 71 гг., которое еще не могло свергнуть рабовладельцев, все же сыграло большую прогрессивную роль, ибо было одним из моментов, подготовивших общее крушение рабовладельческой системы. Однако до ее полного крушения должно было пройти еще несколько столетий. Только в эпоху поздней империи, в III - V вв, нашей эры, окончательно созрели как объективные, так и субъективные предпосылки социальной революции, разрушившей рабовладельческое общество.

"Революция рабов ликвидировала рабовладельцев и отменила рабовладельческую форму эксплуатации трудящихся".

Почему же восстание Спартака не могло придти к победе?

Потому, что хотя в 70-х гг. I в, до нашей эры римская политическая система уже была в значительной степени расшатана, но рабовладельческое общество в целом еще находилось в стадии процветания. Класс угнетателей, рабовладельцев, был еще достаточно силен, чтобы удержать в своих руках власть, между тем, как класс угнетенных, класс рабов, еще не созрел для победы. "Новые, высшие производственные отношения никогда не появляются раньше чем созреют материальные условия их существования в лоне самого старого общества".

Следовательно, восстание Спартака, как и все другие революционные движения периода процветания рабовладельческой системы, исторически было обречено на неудачу.

К этой общей причине нужно прибавить ряд моментов, связанных с характером рабов, как класса. Отсутствие ясно осознанной программы, наличие тактических разногласий, пестрота этнического состава, недисциплинированность - все эго лишало движение рабов целеустремленности, стойкости и единства, - всего того, что необходимо для победы.

Историческая обреченность восстаний рабов выступает тем яснее, что во главе их часто стояли незаурядные личности. Из скудных сведений источников перед нами все же выступает выдающаяся фигура Спартака, сумевшего на время сплотить разноплеменную массу рабов, придать ей правильную военную организацию и нанести римским легионам ряд страшных ударов. Хотя только на два года выступил Спартак из мрака неизвестности, то и этого короткого срока достаточно; чтобы мы в полной мере оценили его талант революционного вождя, блестящие военные способности, его гуманность и широкий ум. Маркс писал о нем: "Спартак в его (т, е. Аппиана. СК) изображении является самым великолепным парнем во всей античной истории. Великий генерал (не Гарибальди), благородный характер, истинный представитель античного пролетариата", г Даже греко-римская историография, по своей классовой природе весьма далекая от объективной оценки всего того, что было связано с движениями рабов, вынуждена

была признать выдающиеся качества Спартака.

Его трагедия состояла в том, что он на много столетий опередил свое время.

Рафаэлло Джованьоли (1838 - 1915), историк и литературный критик, был, кроме этого, автором ряда исторических романов, лучшим из которых является "Спартак" (1874). Роман этот отражает революционные настроения мелкой буржуазии Италии (60-е, и 70-е гг. XIX в.). Отсюда глубокое сочувствие к рабам и ненависть к их угнетателям. Этими чувствами проникнуто все произведение Джованьоли. Революционно-демократические тенденции в соединении с занимательной романтической фабулой обеспечили "Спартаку" огромный и длительный успех в России, где в период борьбы с царским самодержавием роман часто использовался для революционной агитации.

Как исторический роман, "Спартак" страдает рядом недостатков: и художественных, и исторических. 70-е годы, когда Джованьоли писал свой труд, были периодом кризиса для западно-европейской литературы. В основном только в России сохранялись, развивались и углублялись традиции высокого реалистического искусства. В литературах других европейских стран, - в частности, в наиболее передовой в литературном отношении Франции, стране Бальзака, Стендаля и Флобера, - наблюдалось засилие позитивистской мысли, а в искусстве - объективистского, эмпирического натурализма. Нечего и говорить, что в Италии, никогда не имевшей прочной реалистической традиции, упадок буржуазной литературы принял особенно острые и безнадежные формы. Этот упадок выразился, в частности, и в том, что исторические романисты последней четверти века оказывались неспособными построить единый, органический реалистический образ, который, как, например, образы Толстого, воплощал бы одновременно и специфические особенности отдаленных эпох, и общие закономерности исторического процесса.

Мировоззрение регрессирующей буржуазии в известной степени отразилось и на творчестве Джованьоли, в частности - на его романе о Спартаке. Серьезный анализ социально-политических отношений, существовавших в античном мире в силу исторической закономерности, Джованьоли подменяет занимательным нагромождением романтических случайностей и совпадений. Это искажает, мельчит величественный образ Спартака.

Так, желая объяснить раскол в стане гладиаторского войска и, в конечном счете, связанное с ним поражение восстания рабов, Джованьоли вводит в роман ходульно-романтический образ прекрасной и злобной гречанки Эвтибиды. Эвтибида мстит Спартаку за отвергнутую любовь, влюбляет в себя Эномая и устраивает разгром предводительствуемых им легионов германцев. Эвтибида заманивает в ловушку тридцатитысячное войско Крикса и является, таким образом, причиной его уничтожения. Принципиальные разногласия в лагере восставших подменены коварной деятельностью злодейки и, таким образом, из области социальной переведены в область любовных отношений.

Конечно, всякий историк-романист имеет право по данной исторической канве вышивать любой узор, в особенности тогда, когда исторически засвидетельствованных фактов немного. Однако всякая историческая фантазия имеет свои пределы: фантазия должна упираться не только в жесткую рамку внешних фактов, но и в правильное понимание эпохи и ее деятелей.

Теоретически, конечно, мыслимо, то у Катилины и Цезаря были отношения со Спартаком, хотя на это нет не малейшего намека в источниках. Однако эти отношения маловероятны. В угоду занимательности Джованьоли даже заставляет Цезаря предупреждать Спартака о том, что заговор гладиаторов раскрыт!