Спартанцы Гитлера
Шрифт:
Тем не менее Гитлер, особенно после 1933 г., не переносил дискуссии и предпочитал монологи; когда Муссолини приехал в Берлин, Гитлер замучил его полуторачасовым монологом: Муссолини неосмотрительно согласился общаться с Гитлером на немецком, но владел им, разумеется, не как родным. Подобный опыт имели и другие визитеры Гитлера, а во время войны его речи приобрели эксцессивныи характер; клевавшие носом генералы до утра выслушивали тирады об искусстве, философии, расе, технике, о разведении пчел и истории: его ассоциации и сравнения не имели границ и внутреннего порядка и уходили в бесконечность {77} . Вместе с тем, застольные беседы Гитлера демонстрировали его талант вести разговор — он перескакивал с пятого на десятое, при этом ухитряясь, благодаря своей удивительной памяти, выстраивать более или менее связанные цепочки фактов, выуженные из разных книг и справочников. Даже и сейчас при чтении стенографических записей некоторые реминисценции, логические или риторические находки Гитлера производят впечатление. Например, в одной из застольных бесед Гитлер, стремясь представить финансовую активность евреев вредоносной, указал на то, что в период расцвета Ганзы [9] цены на зерно оставались стабильными, и сами торговцы отвечали за качество зерна. С проникновением на зерновой рынок евреев, цены на зерно поползли вверх, а качество его ухудшилось. Это обстоятельство на самом деле довольно трудно объяснить.
9
Ганза (нем. Hanse),
Гитлер, без сомнения, был по натуре романтиком, а поскольку антисемитизм как мировоззрение берет начало в романтизме, то это многое объясняет в упорной и весьма устойчивой приверженности Гитлера этой идеологии, которая, как и романтизм, грубо и односторонне преувеличивает некоторые структуры и процессы в толковании действительности (или ее отдельных составляющих частей). Нужно представлять, что нацизм — это ядовитый отросток немецкого романтизма, он виноват в его появлении, как христианство виновато в появлении инквизиции; романтизм сделал нацизм специфически немецким явлением и отделяет его от фашизма и большевизма. Романтизм нашел свое наиболее яркое выражение в расовой проблеме, которая наиболее последовательно проявилась в антисемитизме. Таким образом, еврейский вопрос для нацизма — это наиболее важный вопрос, он — его квинтэссенция{78}. Не случайно от часто экстатической, пафосной, возвышенной музыки Вагнера, хотя он и не относится к романтикам, Гитлер, по его собственному свидетельству, часто получал побуждения к антисемитизму{79}. Хотя антисемитизм самого Вагнера объясняется значительно проще — причина лежит в негативной оценке еврейскими музыкальными критиками вагнеровских опер. Впрочем, как развитие вагнеровского, так и развитие гитлеровского антисемитизма можно описать, но не так легко ответить на вопрос, почему такой великий композитор, как Вагнер и такой одаренный, начитанный и своеобычный человек, как Гитлер стали жертвой чудовищной и тупой ереси. Об этом речь в следующем разделе.
Гитлер-идеолог: мотивы общественной мобилизации и цели нацистского государства
«История — это искусство невозможного»
Quos deus perdere vult, dementat prius [10] .
«Ужаснейшие из людей: те, что все знают и верят в это»
Конечно, невелико удовольствие погружаться в гитлеровское мировоззрение до тех глубин, где нет ясных ответов, где все начинает зависеть от вкуса и посторонних обстоятельств, но это нужно сделать, так как в этом и заключается смысл изучения истории. В процессе изучения гитлеровской идеологии и ее критического переосмысления оказывается, что одна из самых больших проблем в том, что истоки этой идеологии элементарны и имеют прежде всего инструментальное значение. Важно понимать, что, как и уничтожение мирового капитала для большевиков, так и ликвидация евреев для Гитлера были скорее метафизическими принципами, способом мобилизации, нежели настоящей целью идеологии.
10
Кого бог решает погубить, того он лишает разума (лат.)
Ядро гитлеровской идеологии составляет расизм, который, как и представления Гитлера о «жизненном пространстве», основывался на мнимых «научных» представлениях того времени. Гитлер, как это он обыкновенно делал, создал свой расизм на основе чтения всевозможной литературы и бесед, содержание которых он удерживал в памяти и всякий раз ловко приспосабливал к новым обстоятельствам. Расовую концепцию Гитлера определили тексты Гобино, Дарвина, Чемберлена и большого числа популярной литературы часто случайного характера. Установить всех авторов трудно: в отличие от Гиммлера или Геббельса, скрупулезно фиксировавших книги, которые они прочли, Гитлер этого не делал и редко ссылался на авторов — то ли по причине забывчивости, то ли из желания выдать ту или иную концепцию за свою собственную.
Показательной для гитлеровских идеологических ценностей является речь от 13 августа 1920 г., когда он выступил с обоснованием собственного антисемитизма; эта речь так и называлась: «Почему мы антисемиты». В выступлении фюрер в первую очередь сосредоточился на арийцах и их созидательной роли в истории; Гитлер считал, что именно они создали древнеегипетскую, античную и персидскую цивилизации. Евреи же не обладали истинной культурой, которая отразилась бы в достижениях изобразительного искусства, архитектуры (их храмы, по словам Гитлера, строили чужаки) или музыки. Гитлер утверждал, что для «арийцев» работа — это этическое понятие и общее дело, а у евреев — это наказание за первородный грех. Они «трудятся» лишь на собственное благо и исключительно из эгоистических побуждений, что проистекает из их материализма и погоней за наживой{80}. Гитлер говорил, что гениальнейшей идеей еврея Маркса является организация рабочих против национального капитала и во благо интернациональному капиталу, то же относится и к мировой торговле. В той речи Гитлер проводил ясную линию различия между национальным промышленным капиталом, который приносит пользу народу и государству, и международным капиталом, существующим за счет спекуляций и никакой пользы никому, кроме евреев, не несущим. В заключительной части своей речи Гитлер развивал мысль о том, что со времен Древнего Рима евреи проникали в другие государственные образования, разрушая при этом последовательно расу, культуру и государство. Разрушение государства, подрыв трудовой этики и расовой чистоты народа — вот, на его взгляд, три основных цели евреев. Для него не было плохих или хороших евреев — по его мнению, все они действовали в соответствии со своей расой и кровью. Гитлер говорил, что быть социалистом означает быть антисемитом, ибо социализм — это противоположность материализму и «маммонизму», социалист должен действовать исключительно в интересах нации. Таким образом, по Гитлеру, социализм, антисемитизм и национализм — нераздельны. Гитлер-идеолог часто употреблял слова «раса», «народ» и «племя» как синонимы, хотя как политик — практик Гитлер (и Геббельс) отвергал последовательное внедрение расовых комиссий, ибо они должны были бы отправить в отставку большинство нацистских вождей{81}. При этом Гитлер указывал, что немцы как раса не являются однородным организмом: основная масса народа состоит из разнородных, часто неарийских элементов; истинные «представители расы господ» (Herrenmenschen) составляют небольшое меньшинство. Основная масса немцев состоит из людей, не способных приказывать; это «женские типы», которые прежде всего стремятся к подчинению. Такие люди сначала будут сопротивляться, — как женщины сначала сопротивляются мужчинам, — твердой власти арийских господ, но в конечном счете они подчинятся закону природы и покорно последуют за расой господ.
Самого себя Гитлер воспринимал не только как государственного деятеля, законодателя, архитектора и художника, но и как пророка, основателя новой религии и новой идеологии. Его представления об этой новой религии и его «мировоззрение» при определении целей немецкой политики после 1933 г. играли самую существенную роль. В этой связи политиков Нового времени можно условно разделить на прагматиков (например, Бисмарк, Рузвельт, Хрущев) и идеологов. Мировоззрение Гитлера и нацистская идеология, однако, не были постоянной и изолированной величиной, они постоянно менялись, как, впрочем, и у всех прочих идеологов. Безусловно относясь ко второй группе, Гитлер не был настолько преуспевшим идеологом, как Джефферсон, Ленин или Мао; другой вопрос, что и у последних в действительности получилось несколько иное по сравнению с их планами. Ханна Арендт когда-то высказалась
11
По всей видимости, во внутренней слабости и расплывчатости итальянского фашизма виновато как раз это отсутствие четко артикулированного и пропагандистски разработанного образа врага.
Вместе с тем нацистская идеология при общей устойчивой фиксации на антисемитизме подразделялась на отдельные сектора: Дарре делал акцент на антицивилизационных аспектах идеологии, Розенберг и Гиммлер — на антихристианских, Геббельс активно использовал антикапиталистический аффект, который был весьма распространен и популярен после кризиса 1929 г. Гитлеровская же модель истории и идеологии выполняла роль своеобразного шарнира, соединявшего различные варианты нацистского мировоззрения в верхушке Третьего Рейха, а также, как отмечал Мартин Бросцат, она была интеграционным началом для самых разнообразных учений и догм внутри в высшей степени гетерогенной идеологии Третьего Рейха{87}. Немецкий историк Генрих Гамм считал, что в процессе создания «коричневого культа» отсутствовала какая-то одна основополагающая и самостоятельная идея{88}. В отличие от своего окружения и вопреки широко распространенным упрощенным суждениям, Гитлер никогда не выказывал каких-либо симпатий к германской старине. В отличие от Гиммлера, Розенберга или Дарре, он редко ссылался на германские доисторические времена. Древних германцев он вспоминал не для того, чтобы указать на образцовую общественную организацию, но скорее чтобы напомнить об их «храбрости, готовности к борьбе и расовом сознании». Гитлер неоднократно с раздражением высказывался против попыток фелькише идеализировать германскую старину; вообще создается впечатление, что фелькише ему просто действовали на нервы. По Гитлеру, не германцы, а арийцы основывали государства, развивали энергичную и деятельную культурную активность, вели человечество к материальному прогрессу и к духовным вершинам. Германский народ в этом отношении был только одним из возможных вариантов развития, реализации арийского существа, но не основным, не главным. Поэтому и задача Третьего Рейха состояла не только в консолидации германства, а скорее в объединении усилий всех арийских народов. Историко-теоретическое «обоснование» под это подводил Розенберг, который доказывал, что все высокие культуры в истории человечества имели якобы арийско-нордические корни и предпосылки.
Своего пика, согласно Гитлеру, арийцы достигли не в достижениях германцев, а в греческой и римской античности; эта эпоха была его «идеальным временем», ею он восторгался и считал, что ее достижения в культурной и политической сферах являются непревзойденными и абсолютно беспрецедентными. Прерванные было кризисом 1929 г. раскопки Немецкого археологического института на Олимпе в Греции, приказом Гитлера были возобновлены; он распорядился финансировать шесть археологических экспедиций в Грецию. Широко освещаемые в Германии раскопки были прекращены нападением Муссолини на Грецию весной 1940 г., потом возобновлены и продолжались до 1944 г. Как неоднократно говорил Гитлер, античная эпоха совпадает во времени с германским варварством, и у его собеседников не было ни малейшего сомнения, на чьей стороне симпатии фюрера. Именно классическое античное искусство Гитлер сделал образцом для нацистского искусства и нацистской политики в этой сфере{89}. Даже штандарты гитлеровских элитных воинских частей были прямым подражанием древнеримским воинским штандартам (Vexillum und Labarum Constantins). Имперский орел и венец из дубовых листьев восходят к рельефу Траяна в церкви Двенадцати Апостолов в Риме.
Символом Берлинской Олимпиады стала скульптура древнегреческого мастера Мирона (V в. до н.э.) «Дискобол». 18 мая 1938 г. Гитлер приказал купить одну из римских копий этой работы за баснословную по тем временам сумму в 914 748 рейхсмарок (такие деньги не смог заплатить даже американский Метрополитен-музей). Правда, при этом Гитлер распорядился передать драгоценную скульптуру не в Пергамон-музей, а в партийную глиптотеку в Мюнхене. В 1948 г. по распоряжению американского генерала Клея «Дискобол» был перевезен в Рим{90}.
По убеждению Гитлера, древнегреческие полисы создавались на принципах «чистоты крови», «дисциплины» и «расовой политики», а пренебрежение этими принципами привело античный мир к гибели. В древней Спарте Гитлер видел образцовое и совершенное с расовой точки зрения государство. Зато Гитлер осуждал бесплодные завоевательные походы Александра Македонского: в «Майн кампф» он указывал на необходимость освоения и заселения завоеванных территорий. Несмотря на критику, один из залов новой имперской канцелярии Гитлер приказал украсить гобеленами с изображением Александра Македонского, изготовленными парижским мастером Шарлем Лебреном для Людовика XIV{91}. К Древнему Риму Гитлер апеллировал, когда ему нужно было обосновать необходимость мирового господства, которое, на его взгляд, было идеально воплощено в Риме. Наряду с Древним Римом, Гитлер часто поминал и Британскую империю; он не раз говорил, что «местом рождения английского мессианского чувства является Индия. 400 лет назад у англичан не было такого самосознания, как сейчас. Огромные пространства Индии принудили их при помощи небольшого количества людей руководить миллионами. Тем, чем Индия является для Англии, тем восточные пространства должны стать для Германии»{92}. Рассуждая о вытеснении с восточных территорий славян, он иногда сравнивал этот процесс с вытеснением белыми европейцами индейцев с территории дикого Запада.