Спартанский лев
Шрифт:
— Не беспокойся, друг мой, — улыбнулся Леонид. — Скоро наше войско увеличится. Коринфяне обещали выставить отряд гоплитов. А впереди Беотия и Фокида, там тоже найдутся добровольцы.
На этом беседа закончилась, поскольку царю и его военачальникам нужно было идти на встречу с коринфскими властями.
— Вечером мы снова увидимся, — прощаясь, промолвил Леонид. — А сейчас мой слуга проводит тебя к Мегистию, чтобы ты не скучал.
— Как, и Мегистий тоже здесь? — изумился Симонид.
— Мегистий не мог оставить меня без своей опеки в столь важном деле, — рассмеялся Леонид.
— Мегистий для нас как огонь Прометея [192]
Комната Мегистия была расположена дальше по коридору, проходившему через весь дом. Единственное окно выходило в тенистый парк. Обстановка комнаты, рассчитанной на шесть человек, была довольно богата, хотя и без особых излишеств. Ножки стола и стульев, а также кроватей были украшены тонкой резьбой в виде виноградных листьев. На полу лежал большой египетский ковёр с вытканным изображением Осириса [193] и Исиды [194] . В углу стоял большой сосуд для омовений. Рядом сундук для различных вещей. Такие сундуки заменяли шкафы. Судя по резным украшениям и разноцветному орнаменту, сундук тоже был изготовлен в Египте. Стены комнаты были расписаны листьями аканфа и порхающими голубями.
192
Прометей — в греческой мифологии сын титана Иапета и Климены, сотворил человека из глины, обманув Зевса при жертвоприношении. Зевс разгадал обман и лишил людей огня. Но Прометей похитил огонь и принёс людям. В наказание Зевс велел приковать Прометея к скале в Колхиде.
193
Осирис — египетский бог мёртвых и плодородия. Изображался в виде человека с мумифицированным телом и знаками царской власти.
194
Исида — египетская богиня материнства, изображалась в человеческом обличье. Была сестрой и супругой Осириса.
Мегистий долго тискал Симонида в объятиях, не скрывая бурной радости от встречи со старым другом.
Перед тем как подкрепиться обедом, Симонид отправился в купальню, чтобы смыть пот и грязь. Он вскоре предстал перед Мегистием, облачённый в тёмно-синий гиматий из дорогой ткани, тщательно причёсанный и умащённый благовониями.
К тому времени слуги принесли всевозможные яства и вино, по эллинскому обычаю на три четверти разбавленное водой.
— За встречу! — промолвил Мегистий, поднимая серебряную чашу. — За то, что боги лелеют нашу дружбу, не позволяя нам расставаться на долгий срок.
Симонид охотно выпил. Затем, угощаясь зажаренной в оливковом масле рыбой, кеосец поведал о своей размолвке с элланодиками, о встрече в Олимпии с царём Леотихидом и о беспечности собравшихся на состязания зрителей со всех концов эллинского мира.
— Ведь ещё до начала Олимпийских игр на съезде в Коринфе было решено выставить объединённое эллинское войско и флот, чтобы остановить варваров в Северной Греции. Я сам видел, как это войско грузилось на корабли в Пирее. Потом началось непонятное. Пробыв в Фессалии всего несколько дней, войско вернулось обратно в Пирей. Отряды разошлись по домам, как будто всякая опасность уже миновала. Затем на очередном съезде в Коринфе фокейцы и афиняне завели речь о том, что с потерей Фессалии имеет смысл перекрыть персам дорогу в фермопильском проходе, чтобы варвары не проникли
— Видишь ли, друг мой, — со вздохом произнёс Мегистий, — к возвращению нашего объединённого войска из Фессалии были получены оракулы для тех государств, которые вопрошали Аполлона о своей грядущей судьбе. И оракулы эти все без исключения предвещают гибель всем государствам, вздумавшим воевать с персами. Критянам и левкадянам оракул Аполлона просто-напросто запретил враждовать с варварами. Пифия также предостерегла от необдуманных действий озольских локров и фиванцев...
— Знаю, знаю! — проворчал Симонид. — Афиняне тоже получили убийственный оракул, однако они не отказались от борьбы. И спартанцы не отказались.
— Просто у афинян есть Фемистокл, который способен и дурное предзнаменование обратить в хорошее. Спартанцам же склонять голову перед любым врагом запрещает закон и слава предков. Однако и спартанцы не осмелились послать войско в Фермопилы накануне праздника в честь Аполлона Карнейского. Спартанские эфоры лишь сделали вид, что выполняют решение, принятое синедрионом, послав всего триста человек. Хорошо хоть к Леониду присоединились добровольцы из союзных городов, иначе вся эта затея походила бы на полнейшее безумие.
— Надеюсь, афиняне поддержат Леонида?
— Разумеется, — кивнул Мегистий. — Объединённый эллинский флот будет прикрывать отряд Леонида с моря, закрыв доступ персидским кораблям в Эвбейский пролив. В случае какой-нибудь непредвиденной опасности войско Леонида сможет отступить к локрийскому городу Фронию, а оттуда на афинских судах переправиться на остров Эвбею.
— Но ты, конечно же, не веришь в непредвиденные случайности, — промолвил Симонид, глядя в глаза другу. — Ты потому и отправился в этот поход, ибо твёрдо уверен в победе над персами. Так?
— Да, — ответил Мегистий. — Леониду суждено убить Ксеркса и спасти не только Лакедемон, но и всю Элладу от персидского нашествия. Это было предсказано ему богами ещё за много лет до этих событий.
Симонид тяжело вздохнул.
— А мне всё-таки тревожно, ведь у персидского царя бесчисленное войско. Я разговаривал с лазутчиком, которого коринфяне посылали в Азию в прошлом году. После его рассказа ужас сковывает по рукам и ногам! На нас идёт вся Азия!
— Что ж, тем весомее будет победа Леонида. — Мегистий налил в чаши тёмно-красное вино. — Давай выпьем за то, чтобы боги были милостивы к Леониду. И чтобы ему хватило мужества свершить предначертанное судьбой.
Выпив, друзья заговорили о другом. Симонид стал расспрашивать об Астидамии. Как она поживает? Не вышла ли замуж?
— Я редко виделся с Астидамией, — признался Мегистий, — но в отряде Леонида находится её сын Леарх. Ты можешь побеседовать с ним.
Он послал слугу за Леархом. Тот пришёл не один, но с сыном Мегистия Ликомедом, с которым разместился в одной комнате. Оба числились царскими посыльными. Это была привилегированная должность в спартанском войске. В мирное время при царе находился один посыльный, в походе — трое или четверо.
— Вот эти скороходы двигались впереди нашего войска, заходя в города Аркадии и Арголиды и от имени Леонида призывая всех желающих присоединяться к спартанцам, — кивая на юношей, сказал Мегистий. — Есть ещё третий посыльный, Аристодем, но он по поручению Леонида отправился в Мегары, куда мы прибудем завтра.
Беседуя с Леархом и Ликомедом, Симонид вглядывался в юные загорелые лица, мысленно спрашивая себя: «Осознают ли они всю опасность этого похода? В полной ли мере понимают важность защиты Фермопил для судеб Эллады?»