Спартанский лев

Поротников Виктор Петрович

Симонид поинтересовался у Горго, на чьи стихи положена эта песня. Та ответила, что это стихи Сапфо. Они заговорили о знаменитой лесбосской поэтессе, забыв про окружающих.

Однако поговорить им не дали.

— Будем считать это распевкой голоса, — сказал Клеомброт. — Видишь, как понравилась Симониду твоя слезливая песенка. Теперь исполни-ка наш с Леонидом любимый пеан в честь Геракла, чтобы гость оценил истинное песенное искусство.

— Давай! — поддержал брата Леонид. — Грянь нам «Хвалу Гераклу»!

Симонид никогда прежде не слышал такой песни.

Судя по лицу Горго, на котором отразились оттенки презрительного неудовольствия, ей совсем

не хотелось исполнять этот пеан. Однако она подчинилась, хоть и с видом уязвлённой гордости. Кифара вновь ожила у неё в руках. Под сводами мегарона зазвучал торжественный гимн, прославляющий подвиги величайшего из героев Эллады.

Горго взяла слишком высоко, поэтому до перехода к следующей строфе ей не хватило воздуха. Но её ошибку мигом исправили Леонид и Клеомброт, которые дружно подхватили песню, исполнив прекрасный рефрен на два голоса: оба обладали замечательным мягким басом и хорошо чувствовали ритм мелодии. Помогая им, Мегистий принялся выбивать дробные рулады на медном подносе. В руках у Ликомеда появилась флейта, трели которой красиво вплелись в общий музыкальный фон.

Нежный голос Горго совершенно заглушился могучим пением Леонида и Клеомброта, которые даже вскочили со скамьи, увлёкшись исполнением любимого гимна. Они ни разу не сбились, ни разу не ошиблись ни в паузе, ни в тональности. Чтобы так замечательно петь на два голоса, необходимо было иметь не только сильное дыхание, но и длительную музыкальную подготовку за плечами.

Впечатлённый Симонид был совершенно потрясён и пеаном, и тем, как Леонид и Клеомброт, два грубоватых на вид мужа, исполняют этот сложный по своей музыкальной ритмике гимн, рассчитанный скорее для хора, чем для двух-трёх певцов.

Наконец отзвучал последний торжественный ном, и оба исполнителя повалились на скамью, довольные тем, что не ударили лицом в грязь перед столь взыскательным слушателем.

— Я убеждён, что за такое пение вы оба удостоились бы победного венка на любом мусическом состязании, — с искренним восхищением промолвил Симонид. — Не будь вы военачальниками, я бы смело предложил вам всерьёз заняться пением. Скажите, во имя всех богов, где вы так научились петь?

Леонид и Клеомброт дружно засмеялись.

— Петь мы научились в Спарте, — ответил Леонид.

Клеомброт добавил:

— В Лакедемоне юношей обучают не только владеть оружием. С не меньшим искусством юных спартанцев обучают и музыке, и пению, и танцам.

— Не забывай, Симонид, что Лакедемон — родина Алкмана [84] , Фриннида [85] и Терпандра [86] , — сказал Леонид гордо.

— Теперь я об этом никогда не забуду, царь! — восторженно проговорил поэт.

84

Алкман — греческий лирик родом из Ионии, живший во второй половине VII века до н.э. Был первым известным хормейстером в Спарте. Он сочинял на дорийском диалекте парфении и культовые поэтические произведения.

85

Фриннид — поэт и музыкант, живший в V веке до н.э. К семи струнам кифары Терпандра он прибавил ещё две.

86

Терпандр —

греческий поэт и певец, родившийся на острове Лесбос в начале VII века до н.э. Впоследствии жил в Спарте. Канонизировал семиструнную кифару, перейдя от пентатонной к диатонической гамме.

— Ты ошибаешься, Леонид, — с нескрываемым раздражением вставила Горго. — Терпандр родился на острове Лесбос. В Спарту он переселился уже зрелым мужем.

— Пусть Терпандр и родился на Лесбосе, но родиной ему стала Спарта, — вступился за брата Клеомброт, — как музыкант прославился Терпандр именно в Спарте. Он и похоронен здесь. Полагаю, с этим ты не станешь спорить, милая Горго.

Та наградила Клеомброта холодным взглядом и ничего не сказала.

Симониду вдруг стало как-то неловко за свои восторги перед Леонидом и Клеомбротом за прекрасно исполненный ими пеан, поэтому он попросил царицу спеть что-нибудь ещё.

К просьбе Симонида неожиданно присоединился Клеомброт. Он стал уговаривать Горго исполнить другой пеан в честь Гераклидов, предков спартанских царей. О том же попросил жену и Леонид. Не остался в стороне и Мегистий, который тоже выразил желание послушать именно этот пеан.

Горго уступила просьбам, однако выражение лица у неё при этом было мрачное. По всему было видно, что подобные песни ей явно не по душе.

Гимн Гераклидам начинался с торжественной просодии, когда кифара и флейта вступают одновременно, поэтому Ликомед заиграл на флейте, едва струны кифары вновь ожили под пальцами Горго. Живя в Спарте, Ликомед неплохо выучил многие спартанские гимны, здесь ему пригодилось умение играть на флейте.

Горго пропела лишь вступление, дальше песню подхватили Леонид и Клеомброт. В пеане говорилось о долгих скитаниях потомков Геракла перед тем, как они захватили Лаконику и основали здесь своё царство. Это был воинственно-патриотический гимн мужеству и целеустремлённости древних основателей Спартанского государства.

Симонид настроился наслаждаться пением Леонида и Клеомброта, которые, помогая себе мимикой и жестами, изображали то самих гераклидов, то их врагов, то богов-покровителей. Этот пеан Симонид тоже слышал впервые. Судя по музыкальному звукоряду и метрике строф, это был очень древний гимн, быть может, он был сочинён ещё при первых царях Спарты.

Неожиданно струны кифары смолкли. Из-за этого сбилась с музыкального ритма и флейта.

Клеомброт раздражённо повернулся к Горго:

— В чём дело?

— Я устала и хочу спать, — спокойно заявила та и поднялась со стула.

Клеомброт с кривой ухмылкой взглянул на брата, как бы говоря взглядом: «Полюбуйся на свою жёнушку! Что вытворяет!»

Леонид попытался убедить Горго доиграть пеан до конца.

— Мы ведь поем здесь не для собственного удовольствия или чтобы досадить тебе, но из желания сделать приятное гостю.

Однако Горго была непреклонна. Поняв, что уговорить жену не удастся, Леонид принёс свои извинения Симониду за столь резко прерванный пеан.

Симонид в вежливых выражениях заверил царя, что он совсем не в обиде ни на него, ни тем более на его прелестную жену.

— Сколь прелестную, столь и вредную! — процедил сквозь зубы Клеомброт.

Выходка Горго сильно разозлила его, ибо было понятно, что она сделала это с умыслом.

— Я тоже готова извиниться перед Симонидом, но только не здесь. — Горго направилась к двери, поманив смущённого кеосца за собой.