Спасатели веера
Шрифт:
«Начали, Седьмой».
«Начали, Посланник!»
Весь разговор длился четверть секунды.
Никита закутался в диморфант по самую макушку, перейдя на полный цикл защиты, смастерил перископ, передающий изображение не глазам, а непосредственно в мозг, и разделился на трех существ: гиганта высотой в три десятка метров, орла с размахом крыльев в двадцать метров и шестинога-варана, практически незаметного на фоне уцелевшей кое-где растительности.
Гигант бросился на василиска, размахивая стволом дерева, отвлекая чудовище на себя. Орел взлетел в небо и спикировал на горб исполина, также отвлекая его внимание на
Василиск почуял его, попытался выстрелить «по нюху» ядом из бородавок, наклонился, шаря глазами по буграм и рытвинам, однако диморфант выдержал мимолетный взгляд-импульс омерзительной твари, и Никита вынул меч из ножен.
По сути, это не был удар на отсечение головы, что едва бы помогло человеку: василиск представлял собой скрученное в «сорок узлов зла», свернутое в тугой узел множество пространств, процессы внутри которых шли в потоках иных времен и подчинялись другим законам. Меч Святогора превратился в инвариантное зеркало, в котором луч взгляда василиска претерпел «поворот симметрии» и, отразившись, вонзился в глаза монстра, вызывая не физическую, а математическую, вернее, геометрическую аннигиляцию.
Выглядело это со стороны так: лезвие меча удлинилось на три десятка метров и расширилось, превратившись в полотнище туманного блеска, и тут же грянул взрыв компактификации — свертки измерений многомерного тела чудовища. Василиск превратился в «капустный кочан» цветного огня, разваливаясь на гаснущие «листья». Взрыв породил глубокую потенциальную яму в вакууме, в которую ворвалось гравитационное и другие поля здешнего мира, и тогда вспыхнул настоящий огонь, не ядерный, но более страшный — кваркового распада материи, копья которого вонзились в землю и вырыли множество километровой глубины воронок и шахт. Стиснутый законами трехмерности, он горел недолго.
Никита, защищенный диморфантом и на этот раз, поискал Яросвета, но тот уже справился с Кщерем и шел к нему — гигантская фигура в металле, перешагивая через ямы и уцелевшие деревья.
«Одолел?»
«С грехом пополам. Но василиск не показал всего, что мог, не проснулся как следует, наверное. Я даже чувствую сожаление и неловкость, будто обманул кого».
«В тебе слишком много человеческого, Посланник. Впрочем, во мне тоже. Может быть, поэтому нам так тяжело даются победы над самими собой. Поспешим к темпоралу, я чувствую колебание Веера, Даймон скоро объявится».
«Как ты успокоил Кщеря?»
«Загнал в „бутылку“ самоконцентрации. Он теперь не больше элементарной частицы, сколлапсировал. Правда, возможность просачивания в другие хроны он сохранил».
«Почему все-таки его прозвали Бессмертным?»
«Потому что он, как и террострелок, — процесс, принцип, а не живое существо в человеческом понимании. Освободи Наблюдателя, мается там под складкой моего плаща».
Никита, превратившись
— Но-но, не рубани с перепугу. Ты бы еще крикнул: всех порешу!
Такэда раскрыл рот, собираясь отшутиться, и застыл. Он только сейчас увидел последствия битвы магов с порождением демонов. Время под защитным куполом — «складкой плаща» Яросвета — текло медленнее, и он не мог разобраться в хаосе огня и дыма, что происходит.
— Поспешите, други, — пророкотал над ними бас Яросвета. Маг торопился менять облик великана, настороженно прислушиваясь ко всему, что совершалось в пределах края, планеты и хрона. — Бой закончен. Садитесь.
Яросвет подставил ладонь и посадил землян на плечи, крякнув при этом: «Ну и тяжел ты, Посланник!» — зашагал к стене леса, которого не коснулся огонь сражения, а потом побежал.
Гул его бега, удары сапог о землю, вызывающие заметные колебания почвы, похожие на землетрясение, распугали всю живность в округе, встревожили нечисть и нежить и насторожили тех, кто ждал землян у темпорала. Поэтому, когда на горизонте показалась грозная фигура, закованная в блистающий металл, нервы у «чекистов» не выдержали. Навстречу приближающемуся магу ударил залп огня.
За секунду до этого Яросвет предупредил своих седоков о возможности применения против них магического оружия, и Никита, сам давно определивший место и рассредоточение засады в густом и дремучем лесу, возле «берлоги» темпорала, среагировал на залп одновременно с Яросветом. Но если вардзуни — копье распада и поглощения энергии — он уже видел в действии, то с шиххиртхом, который он когда-то держал в руках, и хабубом знакомился впервые.
Боевиков ЧК оказалось девять. Двое из них были вооружены хабубом — «трезубцем» электронного резонанса, шестеро — вардзуни и лишь один, вожак отряда, раругг Заххак, родственник Хуббата и Вуккуба, имел шиххиртх дьявольский гранатомет-арбалет. Стрелял шиххиртх особыми стрелами, компактифицирующими измерения, то есть свертывающими пространство.
Шесть ручьев голубого пламени — разрядов вардзуни принял на себя щит Яросвета, отразив их обратно, в результате чего шестеро черных дьяволов-ликвидаторов в похожих на монашеские рясы одеяниях потеряли оружие и руки. Разряд трезубцев хабубов, видимый как шесть трасс алых шариков, отбил меч мага. На долю Сухова, таким образом, достался шиххиртх — восемь гигантских стрел злого зеленого пламени со стремительно расширяющимися хвостами. При их запуске весь мир, каждое живое существо снаружи и изнутри, потряс мягкий, но невыносимо болезненный удар. Вселенная как бы вскрикнула от боли, скорчилась, и это ее движение отозвалось во всех ее обитателях, на всех звездах и планетах.
Меч Никиты, вспыхнув нестерпимым сиянием гипервоздействия, достал стрелы еще на подлете, перерубил каждую вдоль оси и тут же спиралевидным движением закрутил их, сталкивая. Стрелы взорвались клубками режущего глаз радужного пламени, раскидывая хлопья этого пламени на километры вокруг, накинулись друг на друга, пожирая деревья, землю, воздух, друг друга, и… сжались в черные рыхлые комья, которые мгновенно стянулись в точки, исчезли с тонким хрустально-стеклянным стоном. На израненной жутким шатанием земле воцарилась тишина.